– Пришли ли вы в этот храм изъявить желание связать свои судьбы в одну? – спросил старший жрец.
– Да, – ответил Чигару.
Я кивнула.
Жрица и жрец протянули к нам поднятые вверх ладони. И Чигару отпустил меня. Облегчённо выдохнув, я схватилась за руку жреца.
Он повёл меня влево к арочной ажурной двери, а жрица повела Чигару вправо к такой же двери, предназначенной жениху. Служки открыли перед нами створки, за которыми поджидала тьма с брезжущим в самой глубине огоньком.
Тёмный коридор соединял главный храмовый зал и небольшую комнату с пылающим очагом посередине. Жрец отпустил меня, позволяя сесть на скамеечку возле пламени. Сам устроился по другую сторону круглого очага, возле выставленных на маленькой столешнице плошек, глиняного чайника и ковша с водой. Ковш жрец установил на огонь. Посмотрел на меня поверх языков пламени.
Сомкнув руки в молитвенном жесте, я прикрыла глаза и обратилась мысленно к богам: «Помогите понять, как мне поступить?»
Чигару должен был делать то же самое в предназначенной ему такой же комнате. Это время наедине со жрецами давалось жениху и невесте, чтобы собраться с мыслями и избавиться от сомнений, если таковые имелись.
Жрец добавлял щепотки трав из мисочек в чайник, чтобы заварить отвар, который считает наиболее подходящим мне.
За время, пока этот отвар составляется, заваривается и пьётся, дух будущих супругов должен подготовиться к обряду.
Но я не чувствовала себя будущей женой.
Сколько ни искала в себе отголоски согласия с происходящим – не находила.
Поставленная на огонь вода постепенно закипала.
– Ты хочешь о чём-нибудь поговорить? – спросил жрец. – Ты не выглядишь довольной.
– Я размышляю.
– О чём? – он терпеливо ждал, когда вода закипит, и моего ответа.
Я же не понимала, как выразить переживания. Отсутствие любви? О, это не считалось обязательным условием брака.
– У меня… есть некоторые сомнения.
Счастье супругов – тоже необязательное условие.
– Всё началось… наверное, с детства, – я смотрела на огонь, позволяя танцу пламени уносить меня в неведомые дали. – Мама родила меня вне брака, и я всегда боялась повторить её судьбу… Когда мне становилось особенно тяжело, я мечтала… точнее, я запрещала себе, но не могла не находить утешение в фантазии, что кто-нибудь придёт на помощь. Что кто-нибудь защитит меня от тяжёлой работы, насмешек, жизни вдали от людей. Сначала я надеялась, что отец захочет, пусть даже из праздного любопытства, посмотреть на свою дочь, а там и поможет. Но настал день, когда я поняла, что этого не будет.
Тяжело вздохнув, я крепче сцепила пальцы. Жрец молчал. И это молчание будто требовало продолжить исповедь.
– Тогда в моём разуме стала зарождаться новая надежда – на мужчину. Что придёт тот, кому я настолько придусь по душе, что он не посмотрит на моё происхождение, и… – голос дрогнул, я с трудом справилась с эмоциями, – женится на мне. Мне противно было от своей слабости, но порой я мечтала, что статус законной супруги защитит меня от злых слов, от других мужчин. Только, чем больше я сталкивалась с их похотью и низостью, чем больше понимала в отношениях мужчин и женщин того, чего ранее в силу возраста не замечала, тем слабее становилась моя надежда.
Зажурчала вода – это жрец заливал в чайник кипяток. Я помедлила, перебирая в памяти разные моменты, породившие во мне это холодное, противное разочарование.
– А потом пришли они, – я опять крепче сжала пальцы. – Чигару я увидела первым. Наверное, следовало обратить внимание на него, ведь он казался более простым, но… он испугал меня. А… тот, кого он принёс, такой беспомощный в тот миг, он… затронул что-то в моём сердце. Я уже тогда понимала, что это неправильно. Но…
Я склонялась под невыносимой тяжестью невысказанных слов. И не смогла их сдержать:
– Он предназначен другой, это его судьба. Мне не идти с ним рядом. Как будто весь мир против того, чтобы мы были вместе. Всё словно толкает меня к Чигару. Ставит в какое-то безвыходное положение. И я думаю… может, я зря сопротивляюсь? – я посмотрела на жреца поверх трепещущих языков пламени. – Может, Чигару просто моя судьба, и от него не убежать?
– Судьба? – приподнял брови жрец и разлил чай по маленьким пиалам. Одну протянул мне через огонь.
– А что это ещё может быть? – я с поклоном приняла плошку отвара и вдохнула его успокаивающий горьковатый аромат.
– В некоторых местах полагаются на судьбу и верят в неё, чтобы оправдать свои слабости. Но судьбы нет, только мы сами определяем свою жизнь ежедневными поступками и выбором, который совершаем. Подумай, не твои ли собственные поступки, не твой ли выбор привёл тебя сюда, – жрец неопределённо очертил меня рукой. – Или хочешь сказать, послушницы нашего храма силой надели на тебя платье, а потом стали невидимыми и притащили сюда?
– Нет, – горько признала я и опустила взгляд на тёмный отвар. – Я сама надела это платье и вошла в храм.
– Вот именно, – усмехнулся жрец и пригубил отвара.
Я тоже поднесла к губам плошку. Разобрала ароматы трав и только после этого глотнула горький напиток.
Мы сами определяем свою жизнь ежедневными поступками и выбором, который совершаем…
Я могла уехать раньше.
Искренне принять ухаживания Чигару.
Держать дистанцию с Кайденом.
Но…
Я выбирала оставаться рядом с Кайденом и рисковать.
– Как думаете, Чигару меня отпустит?
На языке оставалась горечь брачного отвара.
– Откуда мне знать? – пожал плечами жрец. – Это будет его выбор: применять силу или нет.
Сила… да. Сейчас она на стороне Чигару. Стоило ли искушать судьбу… искушать Чигару?
И вроде я ещё не решила окончательно отказать, но сердце словно выпускали из тесной клетки, становилось легче дышать. Забрезжила надежда, хотя поводов для неё не было.
Следующий глоток отвара показался почти сладким.
– Здесь есть запасной выход? – спросила я, всё ещё не признаваясь себе, что собираюсь совершить такую глупость.
– Конечно, это очень помогает принимать верное решение, – пояснил жрец, – не каждый может, справившись с собой, потом ещё и выдержать перепалку с отвергнутым партнёром.
Я допила отвар одним большим глотком и опустила плошку на пол.
– Спасибо за вашу мудрость.
Склонила голову перед жрецом.
– Это моя обязанность – наставлять, – улыбнулся он.
Вставать жрец не спешил, видимо, чтобы не торопить меня, и я поднялась первая.
– Где тайный выход?
– Там, за гобеленом, – жрец указал на утопающую в сумраке стену.
