прежде чем снова насадить ее на свой член.
— Что это было? — спросила Камилла.
— Что?
— Какой-то странный шум?
— Должно быть, статика. Послушай, ты можешь сохранить этот маленький секрет. Мне все равно, но ты можешь хотя бы сказать, где будешь? Я не хочу, чтобы Минтон снова убедил меня, что тебя похитили.
Она рассмеялась, хотя смех получился натянутым.
— У френьера.
— Чудесно. — Я оторвал Тину от своего члена, дал ей отдышаться, а потом позволил ей самой задавать темп.
— Да.
— Ну, желаю хорошо провести время. Думаю, увидимся за ланчем.
— Спасибо. И да, мы точно пообедаем вместе. — Она, кажется, почувствовала облегчение оттого, что я прекратил расспросы.
— Ладно, детка. Я люблю тебя. — Тина заколебалась, но я снова толкнул ее.
— Линк. Пока.
На линии воцарилась тишина, и я бросил телефон.
— Поторапливайся. Мне нужно кое-куда уехать.
Тина сердито посмотрела на меня, и этот взгляд только помог мне прониктуть глубже в ее горло.
— Сделай мне хорошо, детка. Ты же знаешь, что мне нравится. — Мои уговоры заставили ее сжать мои яйца, пока я думал о Камилле, ее соблазнительном теле и киске, которая принадлежала мне. Она была моей. Ей пора было признать это и подчиниться.
Когда мои яйца поджались, я толкнул свои бедра вверх и перекрыл Тине воздух своим членом, пока я спускал в ее горло. Она фыркнула и упала на диван, в ее потекших тушью глазах читалось обвинение. Но мне было все равно. Мы закончили. Следующей женщиной, которая попробует этот член, будет моя жена.
Я выясню, что задумала Камилла, положу этому конец и надену ей кольцо. Она отказалась от меня на Рождество, но у нее было время подумать. Более чем достаточно времени, чтобы она поняла, что принадлежит мне. Я заслужил ответ.
И если я не получу ответа, которого заслуживаю, ей придется за это поплатиться.
Глава 48
Камилла
— Спасибо, что приняли мое приглашение. — Мистер Линдстром сидел справа от меня в дальнем углу шикарного французского ресторана «Френьер».
— Учителю всегда трудно отказаться от бесплатного обеда, мистер Линдстром, — я улыбнулась и разложила салфетку поверх белой юбки. — Особенно из такого шикарного места, как это.
— Я рад, и пожалуйста, зовите меня Билл.
Официант налил нам вина, пока я изучала меню.
— Боюсь, я не очень хорошо говорю по-французски.
— Я тоже. — Билл вернул меню официанту. — Я буду рибай[30], прожарки медиум, с зеленой фасолью и картофельным пюре.
Официант нахмурился, но кивнул.
— А ты?
— То же, что и вы.
Я передала меню и откинулась на спинку стула, когда где-то в переполненном ресторане заиграл струнный квартет.
Как только официант исчез, Билл наклонился вперед.
— Я уверен, ты знаешь, почему я пригласил тебя сюда.
— Чтобы обсудить вашего сына.
— Да. — Он сложил руки на столе. — Как тебе известно, я не был согласен с его методами.
— Однако, вы ничего не предприняли.
Он поморщился.
— Нет, не говори так.
— А почему бы и нет?
— Я надеялся, что он сам придет к правильному заключению, — его глаза заблестели. — И он это сделал.
— Мне не очень нравится, что для вашего сына это поучительный момент. — Мне понравился мой резкий тон, хотя он удивил меня, возможно, даже больше, чем Билла.
— Все не так, — он покачал головой. — Нисколько. Ты была намного больше, чем я думал. В тот день мы разговаривали в библиотеке, и я рассказал тебе о том, как тяжело было растить его, о его причудах, о его недостатке чувств. Ты взяла всю эту информацию и разгадала загадку Себастьяна. То, ради чего я работал всю его жизнь. Ты сделала это, как… — он щелкнул пальцами. — Да, ты узнала о нем мимоходом, особенно после нашего разговора, но в конце концов именно ты научила его, — его брови нахмурились. — Разве ты не понимаешь? Ты научила его любви. Он начал с одержимости — в тот момент, когда он увидел тебя, этот переключатель щелкнул… — он пожал плечами. — Ты — для него. Но после этого ты нашла в нем такие черты, которых я никогда не видел. Части, которые, как я думал, останутся запертыми навсегда. Ты открыла самую важную дверь в человеке — любовь.
— И вы здесь, чтобы уговорить меня вернуться? — я постаралась скрыть эмоции в своем голосе.
— Нет. — Он замолчал, когда официант принес корзинку с хлебом.
— Я здесь, чтобы сказать, что ты свободна. Так свободна, как только можно пожелать. Я открыл для тебя трастовый фонд. Никаких связей с ним вообще. Это касается только нас двоих. Чтобы выразить свою благодарность. — Он положил руку на стол, и слезы выступили у него на глазах. — Чтобы сказать тебе, как много значит для меня то, что ты сделала. Я бросил попытки добраться до него. Но ты это сделала. Ты сделала мне подарок, который я никогда не смогу вернуть. Надежду.
Я вложила свою ладонь в его ладонь. Он заглянул мне в глаза. Так похоже на его сына, но в тоже время и нет. У него была мягкость, которую я видела только в Себастьяне, когда он обнимал меня.
— Спасибо. — Он сжал мою руку. — Я серьезно.
— Не за что. Но вам не нужно было открывать фонд.
— Я уже это сделал, — он улыбнулся, и по его морщинистой щеке скатилась слеза. — Ты заслуживаешь этого и даже больше. Я пришлю документы на следующей неделе. И я знал, что ты скажешь, что я не обязан был этого делать, но я хотел. Не пойми меня неправильно, но я думаю о тебе как о дочери.
Я выгнула бровь.
— Вы сейчас меня удивили больше, чем он.
Он усмехнулся, когда официант поставил наши тарелки на стол, и еда наполнила воздух восхитительными ароматами.
— Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Ты — мечта моего сына. Но для меня ты тоже мечта. Шанс на семью, будущее, любовь. Все, что я хотел для него и для себя.
— Все не так просто.
Я не могла вот так просто забыть о грехах Себастьяна.
— Я знаю, что это не так. Я понимаю. — Он похлопал меня по руке и указал на тарелку. — Давай поедим, и я посмотрю, смогу ли перестать плакать, как сопливая девчонка.
Я кивнула и принялась за еду. Неловкое напряжение спало, пока мы ели и пили, как старые добрые друзья. Наш разговор перешел от Себастьяна к моим увлечениям ботаникой и Амазонкой.
— Если ты любишь деревья, я уверен, что мы будем рады видеть тебя в исследовательской команде Линдстрома.
Я откинулась на спинку
