мне, у меня перехватывает дыхание. Я чувствую, как все мои лучшие чувства покидают меня, и все, что осталось позади, – это желание, которое выходит за рамки желания, которое ощущается как потребность. Например, если я отпущу ее прямо сейчас, то, возможно, никогда не оправлюсь.
Я наклоняюсь вперед, мои руки на ее талии, когда я углубляю поцелуй, и я чувствую, как у нее немного подгибаются колени. Она спотыкается на песке, и когда я ловлю ее, я тоже спотыкаюсь, и мы оба падаем на песок. Лидия приземляется на задницу, заваливаясь назад, когда моя рука обнимает ее, и я слышу, как она смеется, когда я оказываюсь сверху, ее ноги по обе стороны от моих бедер, сарафан задран до бедер.
— Не вставай, — выдыхает она, сжимая в кулаках мою рубашку, чтобы притянуть меня ближе. — Не останавливайся.
Я даже не уверен, смогу ли я сейчас.
Я прижимаю ее к себе, моя рука обнимает ее за спину, и ее губы снова находят мои, когда одна из ее рук поднимается, чтобы провести по моим волосам, ее тихий стон наполняет ночной воздух между нами. Я не могу вспомнить, чтобы мне когда-либо было так тяжело за всю мою жизнь. Я жажду оказаться внутри нее в этот момент, прямо здесь, на пляже. Меня удерживает от этого тончайшая нить самоконтроля, знание того, что она заслуживает лучшего, лучшего, чем быстрый трах на песке.
Я хочу провести всю ночь, боготворя каждый дюйм ее тела, и я не уверен, что у нас еще будет столько времени.
Я видел ее с ним ранее сегодня вечером, когда последовал за ней, чтобы убедиться, что она в безопасности. Они ужинали в открытом патио какого-то элитного пляжного ресторана, бок о бок за круглым столиком, и я видел, как он наклонился, чтобы поцеловать ее. Не слишком долгий, не слишком романтический поцелуй, но все равно он заставил меня почувствовать, как будто моя кровь воспламенилась. Я не мог видеть его так близко к ней, зная, что он будет делать с ней позже. В тот момент я понял, что все зашло слишком далеко. Что я не должен позволять себе снова приближаться к ней так близко.
А теперь мы идем еще дальше, и я не могу найти в себе сил остановить это.
Ее руки скользят под мою рубашку, ногти царапают выступы моего пресса, и я содрогаюсь от желания под ее прикосновениями.
— Если ты продолжишь так прикасаться ко мне, — шепчу я ей в губы, прижимаясь своим лбом к ее лбу и закрывая глаза, — мы закончим тем, что займемся этим прямо здесь, на пляже.
— Мы могли бы вернуться в твою комнату, — шепчет она мне в губы. — Это не так уж далеко, верно?
При этом предложении меня охватывает волна чистой похоти.
— Тебе нужно вернуться, — бормочу я. — Какое у тебя может быть оправдание?
— Я скажу, что пошла прогуляться и потеряла счет времени. Я уже говорила, что теряюсь из-за смены часовых поясов. Я скажу, что нашла бар, который был открыт допоздна. Что я посидела на пляже и выпила. Я могу что-нибудь придумать.
Слова произносятся шепотом между поцелуями, ее губы касаются моих так, что это опьяняет, невозможно сопротивляться, невозможно отрицать.
— Он спит, — добавляет она. — Может быть, он проснется, когда я вернусь, но он крепко спит.
— Ты уверена, что он спит?
Лидия кивает.
— К тому времени, как я вышла из дома, он уже спал. Все в порядке, я придумаю оправдание. Не беспокойся об этом…
Она снова целует меня, прежде чем я успеваю что-либо сказать.
Я знаю, что должен сказать ей, что беспокоиться об этом – моя работа, что все, что может поставить под угрозу ее отношения с Гришей, невозможно, что миссия – это самое важное. Но ее губы прижимаются к моим, ее язык горячий и мягкий у меня во рту, ее бедро гладкое под моей рукой, и я не могу заставить ни одну из этих мыслей коснуться моих губ.
Я не могу думать ни о чем, кроме того, как сильно я хочу ее.
Я поднимаю ее с песка, поднимаюсь на ноги, продолжая целовать, когда она прижимается ко мне. На мгновение кажется, что ни один из нас не сможет остановиться достаточно надолго, чтобы добраться до отеля, но каким-то образом мы отрываемся друг от друга, ее пальцы переплетаются с моими, пока мы идем по пляжу обратно к отелю.
Едва мы заходим в лифт, как мои губы снова прикасаются к ее губам, прижимая ее к стене, пока я нажимаю кнопку своего этажа одной рукой, другая запутывается в ее волосах, когда мой язык переплетается с ее языком. Я слышу ее стон, когда мои бедра прижимаются к ее бедрам, мой ноющий член прижимается к ее бедру, пока я пожираю ее рот, отчаянно желая большего. Когда решение принято, кажется, что каждая секунда, необходимая для возвращения в комнату, тянется на секунду дольше, чем нужно.
В тот момент, когда двери открываются, мы оба, спотыкаясь, выходим из лифта в холл, все еще держась за руки, как будто ни один из нас не может насытиться. Мы проходим несколько футов по коридору, прежде чем я тянусь к ней, прижимая ее спиной к стене, когда мой рот снова находит ее рот, все мое тело болит, как будто я не могу перестать прикасаться к ней даже на мгновение, все подавленное желание выходит наружу сразу, как только открываются шлюзы.
— Левин — она стонет мое имя, ее руки снова скользят мне под рубашку, и я знаю, что потеряю контроль, если не заведу ее в комнату, и быстро.
Я действительно не могу позволить себе быть арестованным за непристойное поведение в общественном месте прямо сейчас. Это единственная неудача в этой миссии, которую, я не думаю, что смогу уладить.
Каким-то образом мы добираемся до моей комнаты. Я нащупываю в кармане ключ, вынимаю его, когда Лидия касается губами моей шеи, моя рука все еще обнимает ее, когда я открываю дверь, и мы наконец оказываемся в тихой, прохладной тишине моей комнаты.
В тот момент, когда за нами закрывается дверь, я прижимаю ее к двери, мои руки на
