феро…
— Вы знали, что Элфорд делают сыворотку из крови?
— Знал. Армейская разведка подчинялась только мне.
— Что еще вы знаете?
— Император — ваш доппельгангер.
— Вот как…
— Да.
Марч замолчал, словно не решался продолжить.
— Послушайте, капитан… — заговорил он наконец. — Это вы заварили тут кашу. Император погиб. Теперь полмиллиона человек остались без лекарства, без надежды, с перспективой вскоре умереть. Один ли Сибирцев или другой — какая разница. Хотите изменить Теро к лучшему — примите «пустую корону». Я не прошу вас, сэр, становиться коматозником. Просто дайте терайа свою кровь, помогите сделать соорудить хоть какой-то лекарство, а дальше делайте, что хотите…
* * *
Мартынов стоял на вершине холма и рядом с ним стояла Эухенита. Между ними не осталось ни недомолвок, ни преград, и ее рука лежала в его руке.
«Как странно Я люблю Демиурга, и, наверное, любила всегда, — думала Женька, наблюдая, как птица, опираясь крылом о ветер, парит в невообразимой пустоте. — Как это удивительно — любить человека не за что-то, а просто потому, что он есть».
Робот-краб, привезенный из дома, шевельнулся в кармане куртки. Она вытащила его и посадила на грунт. Искусственное существо осмотрелось и юркнуло в сухую траву.
— Смотри, Андрей, здесь почти как на Земле, — сказала Женька вслух.
— Это и есть Земля, только другая версия, — отозвался Мартынов.
— Но это не наш дом, и придется возвращаться. Пять лет… еще пять лет на Веруме!
— Я понимаю.
— Ты не понимаешь — привык прыгать между мирами.
— Раньше я везде был чужой.
— А теперь иначе?
— Теперь совсем иначе.
… Иногда они спорили о мелочах, соглашаясь в главном, но некоторые странные мысли Мартынов не решался открыть никому. Сейчас он вернулся к ним, разглядывая легкую птицу в вышине
«Когда-то я думал, что мир уничтожен, и ошибся. Позднее решил, что моя жизнь закончилась, и только потом осознал, что смерти нет. Все мы — странники пространства, как Ленц, как я, как мать Эухениты. Даже оставшись на Веруме, мы пребудем в Мультиверсе, а если вернемся — продолжим жить в наших детях».
* * *
Закончив переговоры с Марчем, Сибирцев встретился с Ленцем и Эрнесто, обсудив с ними кое-какие важные детали. Еще через две недели во временном лагере на Теро состоялось совещание старших офицеров корабля и нескольких приглашенных.
— Товарищи, сегодня мы подводим итоги спасательной операции, которая завершилась успешно, но ставит перед нами новые непростые вопросы. Кое-что обсудим все вместе, кое-что — в рабочем порядке друг другом. Однако есть важный вопрос, который касается всех. Наш супервиро Феликс геройски погиб. Гверильерос хотят похоронить его на Теро как национального героя. Родственников у Феликса нет, поэтому я свой властью дал согласие. А пока что — предлагаю почтить память нашего супервиро минутой молчания…
Ангел и Феникс молчали вместе со всеми, слушая, как за тонкими стенками палатки заунывно свистит ветер.
— А теперь перейдем насущным вопросам, — после долгой паузы снова заговорил Сибирцев. — Слово предоставляется начальнику научной части.
— Я буду краток. Мы исследовали артефакт, называемый «портал» или «труба», после чего пришли у некоторым важным выводам. Первое, очевидное — он имеет и внеземное, и внетерайское происхождение. Второе — портал может быть использован ограниченное число раз. Наша экспедиция на Теро и постоянные перемещения туда-сюда значительно истощили возможности «трубы». Ориентировочно, она сработает еще для нескольких тысяч человеко-переходов, после чего потеряет всякую ценность. На этом основании дальнейшие исследования придется прекратить. Данные примерные, так что нам нужно поскорее вывести своих людей на Верум. Для супермассовой долговременной экспансии терайа портал не годится.
— Что ж, чего-то такого и следовало ожидать, — не удивился Ганин.
— Товарищ Валеев, вам слово.
— Наши союзники собрали достаточно полную и более-менее достоверную информацию о ситуации на Теро. Полагаю, Ленц и Эрнесто сумеют удержать ситуацию, однако часть терайа выразили желание воспользоваться порталом покинуть планету навсегда. В первую очередь, это местные аристократы, которые не запятнали себя преступлениями, однако, не принимают идею равенства. Лавенхэмы, Далькрозы, Вэнсы. К ним хотят присоединиться некоторые высшие офицеры разбитой армии и многие терайа. Какое-то количество фермеров желает воспользоваться «трубой» из любопытства.
— И куда же они все собрались?
— На планету земного типа, условное название «Геония», в нашем Универсуме отсутствует, у них нашлась в базе типовых настроек портала.
— Еще один дубликат Земли?
— Нет, но сила тяжести такая же, а воздух пригоден для дыхания, там же есть кое-какая флора и фауна. Добровольцы уже сделали пробный переход туда-сюда.
— Очутившись там, колонисты уже не вернутся на Теро.
— Конечно, Сергей Геннадьевич. Они навсегда останутся там, учитывая близкое исчерпание портала. Так какое примем решение — позволим или нет?
— У нас нет права запрещать волне этичные действия. В конце концов, это их артефакт. Но, прежде чем начинать экспедицию, все эти люди должны избавиться от феро.
— Хорошо, я сообщу Ленцу о принятом решении.
— Касательно феро — слово товарищу Корниенко.
Главный врач «Алконоста» выглядел усталым, но пытался держаться молодцом.
— Я тоже, как и товарищ Петровский, буду краток. Покойный тиран Элфорд уничтожил все записи, которые касались создания сыворотки. Впрочем, получив доступ к терайскому штамму, мы продвинулись в исследованиях. Лекарства пока нет, но прогресс в его создании имеется. Примерное время завершения пока назвать не могу…
* * *
Исследования затягивались, и Фениксу, далекому от науки, смертельно надоело Теро. Неудержимая тяга к Космосу выгнала его в лагерь Веруме, а оттуда, с разрешения капитана — на «Алконост».
… Ингуся все еще оставалась в госпитале. В день появления Феникса она лежала на койке и рассматривала себя, используя камеру браслета и виртуальный планшет.
— Ну, красота, вроде, на месте… — протянута она. — Раны зажили уже давно, только Кирилл Сергеевич меня не отпускает. А ты как, Артурчик — доволен делами?
— Доволен, если не читать того, что в лобовой атаке угробил свой «Кречет».
— Тебе же другой дадут.
— Может быть, может быть… Только понимаешь… Мне уже двадцати восемь, скоро стукнет двадцать девять. Корниенко меня взвесил-измерил и сказал…
— Ну-ну, чего ты мнешься? Что сказал Корниенко?
— Черт! Сказал — «хватит быть астеником, у тебя, Яровой растет мускулатура взрослого мужика».
— И что это значит? — с явным интересом спросил Ингуся.
— Я становлюсь слишком тяжелым, чтобы летать на «Кречете». А для меня пилотирование — жизнь… Вот и подумал — Если Демиург летает вдвоем с Осой на «Беркуте», может, и мне сменить машину? Я уже говорил с Рысью, она согласна попробовать.
— Ну, попробуй, попробуй, — с явным разочарованием протянула Ингуся.
… Бледная и худая женщина на соседней койке шевельнулась и робко села, словно не веря, что в состоянии двигаться, а потом взглянула на Феникса пронзительно-знакомыми глазами Жени.
— Добрый день, Артур, я много о вас слышала, — сказала
