не лучше. Опустив взгляд, я поняла, что на мне только футболка и трусы-боксеры, позаимствованные у Эрика, так что ноги практически полностью обнажены.
Мы оба старались не смотреть на тела друг друга, как Адам и Ева, отведавшие запретный плод. Но признать неловкость этой ситуации означало бы подтвердить, что между нами есть сексуальное влечение, и ни один из нас не хотел этого делать, хотя тело Суреша, должна заметить, очень явно его выдавало.
– Ну, что там? – спросила я, неловко положив руку на стойку, чтобы не упасть.
Суреш увидел у меня на пальце кольцо (я надела его на работе перед уходом, может, хотела показать, что я почти тай-тай, а может, из-за камня: он огромный), и у него задрожал голос.
– Ты принимаешь поздравления?
– В связи с чем? – смутилась я.
– Похоже, кто-то сделал тебе предложение. – Лицо Суреша не выражало никаких эмоций. – Поздравляю.
Я покраснела.
– Если честно, я еще не приняла его предложение, но он мне уже его сделал.
– Хорошо, – сказал Суреш, многозначительно посмотрев на кольцо.
– Я надела его смеха ради. Я тебе собиралась сказать, но ты же не приходил в офис. Мне просто… казалось странным сообщать тебе эту новость по вотсапу или письмом, знаешь ли… – трепалась я.
– Выходит, камень без гравировки? – Губы Суреша задрожали.
Я засмеялась.
– Да. Обычный камень.
Мы улыбнулись друг другу. Я быстро сменила тему:
– Зачем ты пришел? Ты сказал, что тебе нужен совет.
– Да. – Суреш глубоко вдохнул. – Агент предложил мне сотрудничество!
– Что? – не поняла я.
– Комикс «Последний Настоящий Человек»! Мне написал некто из модного литературного агентства и сказал, что комикс очень ему понравился, и я поискал информацию об этом агенте, и он оказался очень известным и успешным, так что я подписал контракт. Он и его команда считают, что мой комикс будет супер– хитом.
– Вау, – сказала я, энергично захлопав в ладоши. – Поздравляю! Ты этого заслуживаешь, ты очень талант– ливый.
– Спасибо, – сказал он с сияющими глазами, но голос его оставался серьезным.
Что-то еще случилось.
– В чем дело? – спросила я с легким испугом.
– Они говорят, что это будет таким хитом, и что можно выпустить целую серию, так что я могу больше не работать адвокатом, если захочу, а вместо этого сконцентрироваться на комиксе. – Наши глаза встретились. – Я действительно хочу этим заниматься. Это мой шанс, надо ковать железо, пока горячо. Так, о чем я… Я… Я думаю, что я уволюсь.
– Вау. – Вот это новости. – Вау. Не знаю даже, что сказать.
– Что думаешь? Потому что Ануша говорит, что глупо даже рассматривать такой вариант. И что я с ума сошел, если думаю об уходе с работы. Никто не даст гарантий, что все получится. Вдруг это просто моя прихоть? Ну, синдром самозванца. Что, если я не так хорош, как они обо мне думают… – тихо произнес Суреш.
– Что за чушь? Конечно же, ты хорош. Ты даже лучше! Разумеется, тебе стоит это сделать! И не только потому, что мы соперники. Я считаю, что хотя бы одному из нас карьера должна принести счастье.
Он прищурился.
– Андреа, ты себя слышишь? Ты только что призналась, что несчастна.
Я уставилась на него.
– Да. И что?
– Если ты несчастна, то зачем продолжаешь работать адвокатом? Тебе тоже следует уйти.
– Это чушь. Куча людей сталкивается с точно такой же проблемой, но у нас, то есть у меня, нет выбора. Ты можешь уйти, потому что у тебя есть варианты.
– Из нас двоих талант – это ты. И умница. И просто чудо, – его голос дрогнул. – Андреа, я не знаю, как еще тебе прояснить: у тебя есть выбор. Ты куда более одаренный адвокат, чем я.
Вместо ответа я подошла и обняла его. Крепко. Впервые с Люксембурга я так тесно и долго касалась его. И на ощупь он казался… Теплым. Безопасным. Мускулистым. Он обнял меня в ответ, и мы полностью слились. Я чувствовала, как насыщенно его кожа пахнет корицей. М-м-м. Я посмотрела ему в глаза и вспыхнула. Он был так привлекателен, особенно бархатные глаза с длинными, как у Бэмби, ресницами. И мягкие губы цвета розовой сладкой ваты. Внезапно каждый нейрон в моем затуманенном алкоголем мозгу завопил, чтобы я…
… поела. Боже мой, я так проголодалась.
Пошатываясь, я отправилась на кухню. Нашла там кисть наполовину почерневших бананов, оторвала один и стала чистить, а потом запихнула в свою пасть, не сразу попав в цель.
– Хочешь банан? – предложила я, повернувшись так, что Суреш мог наблюдать мой жевательный процесс. То, что надо, – это снимет сексуальное возбуждение, и мне не придется думать, как же справиться с желанием наброситься на него прямо там.
– Нет, спасибо, – ответил он.
Я открыла дверь холодильника, достала банку с маринованным луком (скорее всего, просроченную) и стала вытаскивать оттуда луковицы, сразу засовывая их в рот. К сожалению, на вкус они точно казались просроченными, что подтвердилось, когда я посмотрела внутрь банки и увидела там явную пленку плесени.
Я побежала к раковине и стала всю эту дрянь выплевывать.
– Мне пора, – сказал Суреш.
– Погоди, – я вдруг впала в панику. – Я, э-э-э…
– Слушай, ты просто ложись спать, как-нибудь в другой раз поговорим.
– Спасибо, – только и ответила я, вытянув руку для пожатия.
– Пожалуйста, – сказал он, сжимая мою ладонь.
Мы так сильно сжимали друг другу руки, что мне сразу вспомнилось наше первое подобное приветствие, в ходе которого каждый пытался показать, кто здесь главный.
– Спокойной ночи, – сказал он, как собака с костью в пасти.
– Спокойной ночи, – ответила я сквозь зубы, не разжимая ладонь.
– На счет три? – выдохнул он, когда я сжала еще сильнее.
Я поморщилась и кивнула.
– На счет три – раз, два, три!
Мы отпустили руки одновременно, хором выдохнув с облегчением.
– Ну, – сказал Суреш.
– Ты достойный соперник, – ответила я.
Я осознала, что мы совершенно не кошерно смотрели друг на друга. Он неуверенно шагнул ближе.
– Слушай, Андреа, мне надо тебе кое в чем признаться.
– Давай завтра обсудим? Уже поздно, и мне пора, э-э-э, поработать, – промямлила я, скользнув за кухонный остров. – Извини, но это поглощение «ВизВэр» возобновилось, и я могу спасти свои шансы на партнерство, так что… Мне очень нужно подготовить бриф для их юриста, потому что через день надо лететь в Омаху, так что давай-давай, пора-пора.
Он тихо выругался.
– Знаешь что – я сдаюсь. Неважно. Как тебе угодно. – И Суреш вышел из гостиной, сказал отрывисто «спокойной ночи» и захлопнул за собой дверь в мою квартиру.
Некоторые люди такие грубияны, честное слово.
Глава
