жизнь без Арика. Смириться с потерей и жить дальше с этой болью. Не будет ни возвращения в прошлое. Ни внезапного воскрешения. Ни какого-либо ещё рояля в кустах.
Просто… жить с этой болью.
— Арик п-прав… Если останусь, не смогу двигаться д-дальше, — всхлипнула я. — Он х-хотел, чтобы я продолжила жить.
Джек сжал меня в объятиях.
— Ты ещё встретишься с ним.
Джек был уверен, что в будущем мы с Ариком воссоединимся.
Уткнувшись ему в грудь, я проревела:
— С-скажи мне, что в Хейвене станет лучше. Что мне б-будет легче.
Джек немного отстранился, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Там всё будет по-другому. Новое начало. Но мы в любой момент сможем вернуться сюда, если захочешь.
— Да, конечно. — Вот как я знала, что больше никогда не увижу Ларк, так я знала и то, что больше никогда не вернусь в это место, пока жива. — Джек… — Мой голос опустился до шёпота. — Мне кажется, я никогда не оправлюсь. Я не смогу стать той Эви, которая нужна тебе и Ти.
Я посмотрела на него, чувствуя себя раздавленной.
Может, им лучше оставить меня в замке, где я буду угасать в забвении… И лягу в одну могилу с Ариком.
Джек замотал головой.
— Ты сможешь. Ты справишься. Я читал послание Доминия тебе. Он верил, что мы втроём справимся, и я тоже верю. — Джек обхватил моё лицо обеими ладонями, вытирая слёзы большими пальцами. — Помни, bébé, вместе мы можем всё.
Сколько раз он мне это говорил? В каком-то смысле он всегда оказывался прав. Смогу ли я подняться с десятью мечами в спине? Первый шаг — встать на колени.
— Я… я думаю, что готова.
— Ouais. Хорошо.
Он вернулся обратно за руль, и машина тронулась с места, увозя нас в новую главу нашей жизни.
Пока, Арик. Я очень сильно тебя люблю.
Я повернула голову и смотрела на замок, пока он не скрылся из виду, исчезнув, подобно сну…
Глава 48
Охотник
День 152 Н.Р.
Мы с Эви и Ти у неё на руках стояли перед нашим новым домом.
Сегодня мы завершили работу над главным корпусом. Будем жить в нём, пока не достроим остальное.
— Невероятно, Джек. Поверить не могу, что я снова буду жить в Хейвене.
Она восхищённо рассматривала всё — величественное поместье, двенадцать поросших мхом дубов и бескрайнее море сахарного тростника вокруг.
Несмотря на весь свой опыт в этом вопросе, я сам поразился тому, как хорошо всё получилось.
— Мне тоже кажется, что неплохо.
Я даже сумел раздобыть кремовую краску для фасада и зелёную для ставней. Но нам бы это не удалось без тех растений, что ранее передал мне Доминия.
— И не срубили ни единого дерева, — гордо отметила Эви.
В этом не было необходимости, потому что она могла сотворить безупречную доску или прочную колонну одним лишь взмахом руки. Чёрт, она могла бы соорудить весь дом сама, но я хотел помочь.
Поэтому мы взялись за дело вместе. Её лианы удерживали Ти, когда тот заползал куда не следует, и поднимали тяжёлые балки. Нам удалось многое восстановить из руин, но некоторые вещи никогда не будут прежними. И это нормально. Мы были погружены в работу с утра до ночи, что только на пользу нам обоим.
Оглядывая плоды нашей работы, я сказал:
— Почувствуй этот южный ветер.
Он покачивал тростник, создавал рябь на ближайшей речке, приносил запах моря из далёких краёв. Раньше они звали меня. Теперь уже нет. Я больше не хочу никуда уходить.
— Я скучала по этому месту.
Её взгляд был устремлён куда-то вдаль, пальцы невольно растирали медальон.
Дорога сюда была непримечательной по сравнению с тем, с чем мы обычно сталкивались в пути. Мы с Эви по очереди сменяли друг друга за рулём, её силы были всё время активны, так что нашему p’tee garçon ничего не угрожало.
Серьёзно, лучше ребёнка и представить сложно. Сейчас он тянул Эви за прядку волос и с лукавым блеском в глазах улыбался мне. Я ухмыльнулся в ответ.
Как только мы втроём добрались до Луизианы и уровень опасности снизился, скорбь Эви вернулась. Всё казалось настолько зыбким и ненадёжным, что я жил в постоянной тревоге.
Вновь оказавшись в Хейвене, Эви зарылась пальцами в плодородную почву. В ту секунду я уж было подумал, что она всё-таки сдастся, пустит корни и сольётся с землёй.
В ту секунду Эви выглядела так, будто она думала о том же.
И, казалось, она сама была удивлена тому, что отпустила почву и встала. Она переняла силу земли, и часть её шрамов зажили. После чего Эви сказала мне: «Как хорошо вернуться домой, Джек».
На том месте, где был её дом изначально, мы нашли пепел, оставшийся с того судьбоносного дня, когда мы сожгли Хейвен вместе с телом её mère. Собрав немного пепла, мы организовали кладбище на холме, с которого открывался вид на реку. Мы похоронили прах её матери и Доминия, пометив каждую могилу символом в виде дуба.
Достаточно ли этого, чтобы попрощаться и отпустить? Понятия не имею.
Возможно, некоторые раны настолько глубоки, что эти маленькие жесты просто тонут в них, как в зыбучих песках. Бинты, поглощённые самой раной.
Вопрос остаётся открытым.
Ти помогал ей справиться с горем. Надеюсь, что и я тоже. Я готов дать ей столько времени, сколько нужно, пускай даже целую вечность.
Возможно, так и будет. Каждый раз при мысли о Доминия она поглаживала свой медальон. Рано или поздно она так сотрёт весь рисунок.
Иногда я порывался взять телефон и написать ему сообщение. Мне не хватало его взгляда на вещи. Его остроумия.
Однажды, когда буря немного поутихнет, я, может быть, покажу ей письмо, которое Смерть написал мне. Я перечитывал его раз за разом.
А может, не покажу.
— Джек?
Я моргнул, возвращаясь в реальность.
— Ouais, bébé?
Она протянула мне свободную ладонь. На её губах играла едва заметная улыбка.
— Давай войдём внутрь.
Императрица
День 157 Н.Р.
— Эви, viens ici! Иди сюда, скорее!
Я бросилась бежать, приготовившись к любым неприятностям, будь то наступление армии или приближение заморозки.
Но затем я услышала смех Джека и немного сбавила скорость. Ничего чрезвычайного. Какое облегчение.
Однако эти несколько секунд страха напомнили мне о том, что жизнь коротка, и мне жаль, что мы проводим время порознь и не пытаемся сблизиться. Мы каждый день работаем до изнеможения, избегая разговоров о будущем.
Он чётко обозначил, что его устроит всё, что
