мной в Святую землю, Кристабель?
– На край света с тобой!
– А потом мы решим, что делать дальше – возвращаться ли в Европу или отправиться еще куда-нибудь! И главное – вместе! Знаешь, я вот думаю, что было бы, если б Иштван Янош – парень, что сопровождал меня провожать друга, – не обратил мое внимание на тебя, сказав, какая ты красавица… Мы сейчас бы не были вместе?
– Ты моя судьба. Иначе и быть не могло. Я ждала тебя всю жизнь! – прошептала в ответ Кристабель. – Верила, что и для меня наступит время счастья и невзгоды останутся в прошлом. Вот только бы найти отца! Он был бы очень рад за нас. Это так необычно – мы едва знаем друг друга и виделись всего несколько раз, а кажется, что мы просто встретились после долгой разлуки и были вместе всегда.
– С начала времен!
– И будем всегда, что бы ни случилось с нами! Обещай мне, Генрих.
– Обещаю! Кристабель, ты заметила, мы даже ни разу не сказали друг другу слов любви?
– Да, но наше чувство больше и понятнее всех слов! Я люблю тебя!
– А я тебя! Ты – моя жена! Сейчас только перед Богом, но как только вернемся в Дамиетту, мы обвенчаемся и я назову тебя при всем христианском войске моей женой. А сегодня нас благословляют и венчают тысячи звезд, ночное небо и этот костер.
– Анри! Я буду звать тебя Анри, так ласково зовут у нас во Франции Генриха. – Кристабель улыбалась, долгим преданным взглядом глядя на графа.
– Знаешь, мне так хочется, чтобы эти мгновения не кончались!
– И мне тоже, но мгновения тем и важны и дороги, что они проходят.
– Да, все проходит. И когда нас уже не будет, никто не узнает, что когда-то здесь, в заброшенной крепости в пустыне были двое в ночи, которые нашли друг друга, несмотря на огромные расстояния, разделяющие их.
– Только небо будет помнить нас.
И еще долго Генрих и Кристабель шептались, целуясь и наслаждаясь своим счастьем. А далекие звезды мерцали.
Глава двадцать седьмая. Долг и ревность
Они проснулись поздно. Костер давно догорел, и от углей поднималась только тонкая струя дыма. Солнце стояло высоко. Было жарко. Одевшись, Генрих и Кристабель стали готовиться к возвращению в Дамиетту. Оба чувствовали жуткий голод, ибо не ели ничего целые сутки. В дорожных сумках разбойников, кроме нескольких кусочков вяленого мяса, ничего не оказалось. Должно быть, сарацины не собирались нигде задерживаться и возвращаться сразу в свое логово, а что и брали с собой, все съели.
Граф хотел отдать все кусочки мяса Кристабель, но она категорически отказалась есть одна. И они разделили этот скудный завтрак. Лошади разбойников в конюшне стояли нерасседланными. Кристабель взяла себе одну из них, а Штернберг предпочел ту лошадь, на которой прискакал в крепость. Она, почуяв собратьев, сама пришла в конюшню. Но остальных пять лошадей оставлять было жалко, поэтому граф решил взять их всех, перевязав их уздечки между собой. Троих он поведет сам, а двух Кристабель. Напившись в дорогу воды, они вышли из крепости, напоследок оглянувшись на башню – место своего любовного приюта.
– Интересно, что скажет твой брат, когда узнает, что мы хотим обвенчаться? – спросил граф.
– Я должна сказать тебе правду, Анри. Господин де Мо мне не брат.
– Вот как? Кто же он, если всюду сопровождает тебя и даже караулит? – нахмурился Штернберг.
– Он друг моего погибшего брата. Господин де Мо оступился в жизни, совершил плохие дела, за что и был обязан церковным судом совершить Крестовый поход. Когда я узнала, что отец пропал, то немедленно хотела ехать на его поиски и собрала деньги для выкупа, но как я могла сделать все это одна? А тут появился он, и я решила воспользоваться подвернувшимся случаем и попросилась с ним в поход. И чтобы не было никаких лишних толков, мы решили, что назовемся братом и сестрой.
– Гм! Как-то уж очень рьяно он исполняет роль брата! Ты не находишь?
– Барон просто очень привязался ко мне. – Кристабель предпочла умолчать о том, что де Мо некогда сватался к ней.
Они сошли по склону к подножию крепости. Штернберг остановился, вглядываясь в даль. Со стороны, где находилась Дамиетта, мчались всадники. Сначала граф насторожился и подумал вернуться назад в крепость, но вскоре смог четко различить кресты на флагах. Всадников было двадцать или чуть больше.
– Это, наверное, за нами? – спросила Кристабель.
– Должно быть. Иначе кому понадобится забираться в пустыню.
Всадники тоже заметили двух людей рядом с крепостью и направились к ним. Первым, вздымая тучи пыли, к Кристабель и Штернбергу подскакал Арнольд фон Кассель.
– Слава Богу, вы живы! – Толстяк, тяжело дыша, спешился. – А мы уж не чаяли вас найти!
– Кассель, ты ли это?! – воскликнул граф, ступая навстречу другу.
Тут подскакали остальные всадники. Это были пятнадцать оставшихся при Штернберге его рыцарей, Эйснер, Иштван Янош, Клаус и Михель – воины Касселя, Али-Осирис и барон Франсуа де Мо с двумя своими рыцарями, Арибертом и тремя вооруженными слугами графини де Ла Мэр.
– Кристабель! Как я рад, что вы живы! – Барон де Мо соскочил с коня и подбежал к девушке. – С вами ничего не случилось? На вас напали сарацины? Почему вы ушли из дома одна, без меня, ведь вы могли погибнуть?!
– Спасибо графу фон Штернбергу, он спас меня! – ответила Кристабель. – Все разбойники убиты.
Барон метнул на Штернберга взгляд, полный ненависти, но граф, увлеченный беседой с друзьями, не заметил его.
– Как вы нас нашли? – спросил граф у Эйснера.
– Ганс не дождался вас к ужину и пришел сначала к барону де Мо, а потом к нам. Ганс сказал, что вы встречаетесь с госпожой де Ла Мэр у озера, а дальше оставалось лишь идти по следам, которых, к счастью, было много. Да и Али-Осирис хороший следопыт. Но мы двигались медленно, охватывая поисками как можно большую территорию, и к тому же с нами были ваши копейщики. Кстати, Ганс остался с ними не так далеко отсюда. В часе езды.
– Да, вот твои доспехи и оружие! – добавил Кассель, указывая на лошадь, которую держал в поводу Иштван Янош. – Ганс подумал, что это вам может понадобиться.
– Еще как пригодится! – ответил вместо Штернберга Эйснер. – Смотрите туда!
Он указал рукой на восток. На горизонте появились всадники, их было не меньше сотни, и они мчались к крепости.
– Это сарацины! – сказал Штернберг. – Нас мало.
– Кони устали, нам не уйти от погони, – добавил Кассель.
– Мы можем сражаться, но с нами девушка! –
