— Святые, ты в порядке? Не ушиблась?
На него уставились бешеные синие глаза. Свободной рукой Айша оттолкнула его.
— Конечно, я в порядке! Ты что, не видел раньше, как падают калеки? Чтоб тебя, посторонись!
Разогнутые крючки полетели на ковер. Айша задергалась в ткани, высвобождая руки. Игнорируя протянутую ладонь, она дотянулась до упавших костылей, оперлась на них, поднимаясь на колени и пытаясь встать. Ее левая лодыжка подогнулась, и с воплем ярости и боли Айша упала на спину у ног Гэра.
— Кхайал ме но сури ярат! — Выпучив глаза, как только что выкупанная кошка, она стиснула челюсти, со свистом выдыхая сквозь зубы.
Одной рукой Гэр обнял ее за плечи, другой поддел под колени и начал поднимать вместе с оборванной шторой.
— Оставь меня!
— Айша, ты не можешь стоять.
— Я сказала, оставь меня! Ты глухой или тупой? — Крепкий кулак врезался в его плечо. — Положи меня на место.
Следующий удар пришелся в челюсть. Гэр отпрянул.
— Прекрати.
— Положи меня на место!
— Ты можешь успокоиться? Я просто пытаюсь тебе помочь.
— Не нужна мне ничья помощь. Я в порядке!
Он опустился на колени, укладывая ее на софу у камина. Айша уставилась на него, снова занося кулак.
Гэр успел перехватить ее руку за запястье.
— Достаточно.
— Аййя ки макани! — Второй рукой она ударила его по уху.
— Я сказал хватит! — Он заломил ей руки за спину и прижал к себе.
Айша поводила плечами то вправо, то влево, пытаясь освободить запястья, но Гэр лишь усиливал хватку.
Потемневшие от злости глаза метали молнии.
— Бхаккан! Ми но сури джарат! Отпусти меня!
— Не отпущу, пока ты не пообещаешь мне больше не драться.
— Ублюдок! Мне же больно!
— Твое слово, Айша!
Белые зубы оскалились. В лицо Гэру полетели проклятия. Она ни разу не повторилась, а страстные движения губ заворожили его настолько, что ругательства на незнакомом языке звучали для него как песня.
Он не мог отвести от Айши взгляд. Не важно, что она говорила, Гэр мог лишь смотреть на нее, смотреть и слушать. Разгневанная Айша оказалась самым прекрасным зрелищем из всех, что он когда-либо видел.
Тяжело дыша, она тоже уставилась на него. С каждым вздохом ее грудь вздымалась, касаясь его груди.
— Ну что ты таращишься? Отпусти меня.
— Я жду, когда ты дашь мне слово. — Гэру хотелось поцеловать ее.
— Хорошо. Даю слово. А теперь от-пу-сти.
Он выпустил ее запястья. Айша потерла красные отметины на своей смуглой коже.
— Ты сделал мне больно.
— Ты пыталась ударить меня.
— Ты это заслужил.
— Тем, что поднял тебя с пола?
Тонкая темная бровь изогнулась.
— Будь любезен, избавь меня от рыцарской вежливости. Я не беспомощная неженка амманаи, которая изображает лежачую больную всякий раз, как уколет пальчик во время вышивания!
— Ты предпочла бы, чтобы я оставил тебя на полу?
— Я калека, придурок. — Ее презрение жалило, как стилет. — Иногда я падаю. И вполне способна снова подняться. Видит Богиня, у меня было предостаточно времени для того, чтобы попрактиковаться. И мне не нужно ждать, пока какой-нибудь мужик, у которого шерсти на заднице больше, чем волос на голове, решит снизойти и помочь мне встать!
Гэр вскинул руки, сдаваясь. Невозможная женщина. Прекрасная, невозможная женщина, которую до боли хочется поцеловать.
— Ты закончила или так и будешь меня оскорблять?
Порыв ветра швырнул занавески в комнату, и Гэр захлопнул балконную дверь с помощью Песни.
Айша обеими руками вцепилась в воротник его рубашки.
— Не закончила, — сказала она и поцеловала его.
Песнь вырвалась из-под контроля. Мягкие губы Айши были настойчивей, чем Гэр мог предположить. Они дразнили его, просили открыть рот, позволяли ощутить ее вкус. Богиня всемогущая! Гэр взял ее за плечи и отстранился.
— Мы не можем…
Айша покраснела и вызывающе взглянула на него:
— Ты меня не хочешь.
— Не в этом дело. Мастер Айша…
— Я уже говорила тебе, леанец: просто Айша.
— Вы входите в состав совета мастеров. Я простой ученик. Есть правила…
— Это глупые правила! — выпалила Айша. — Правила созданы для детей, чтобы они сами себе не навредили. А мы с тобой уже не дети.
Она отпустила его рубашку, разгладила воротник и засунула руки под его распахнутую куртку. Гэр сглотнул. У него пересохло во рту от ощущения — ее пальцы, скользящие по его ключицам, гладящие грудь…
— Это будет неправильно. — Она же его учитель.
— Но не будет плохо.
Ее руки спускались все ниже, гладили его ребра. Мышцы живота непроизвольно сжались от ее ласки.
Святая Мать! Гэр попытался схватить ее за руки, когда Айша потянулась к пряжке на ремне, но ладони ускользнули, как верткие рыбки.
— Поцелуй меня.
Она была на расстоянии дыхания от его лица. Гэр крепко зажмурился.
— Не могу.
— Почему?
— Потому что боюсь, что если поцелую тебя, то уже не смогу остановиться. — Он снова открыл глаза. — Ты пугаешь меня, Айша. То, что ты заставляешь меня чувствовать, пугает меня. Я не знаю, как вести себя с тобой. Я…
Но все слова, которые он собирался произнести, умерли и рассыпались в горле. Айша была так близко. Слишком близко.
И Гэр рванулся к ней, нашел ее рот, припал к нему поцелуем. Ее губы с готовностью впустили его язык. Поцелуи следовали один за другим, быстрые, жадные. Пальцы Айши вплелись в его волосы, ее тело расслабилось в его руках. Да.
— Я хочу тебя. — Айша едва смогла выдохнуть это между поцелуями. — Я хотела тебя с того самого момента, когда увидела, как ты летишь.
Она вытащила рубашку из-под ремня. Гэр сдернул куртку, стянул рубашку через голову и снова обнял Айшу. Ее кожа опаляла, словно огонь, но даже несмотря на этот огонь леанца била дрожь.
Запах Айши кружил Гэру голову с каждым вздохом: запах ткани, зимнего ветра и чистой нежной кожи. И с каждым вздохом он хотел ее все больше.
Белые зубки прикусили его губу. Айша приподнялась на софе, оседлала его бедра. Богиня, да! Гэр притянул ее ближе, и Айша обняла его ногами. Софа заскрипела под двойным весом. Рубашка Айши задралась на спине, и Гэр запустил под нее пальцы.
