— Очень хорошо.
И теперь — только теперь — она позволила себе взглянуть на Грея. Она изо всех сил старалась не поддаться соблазну и не посмотреть в его сторону, хотя с того момента, как она вошла в зал, он действовал на нее словно магнит. Она точно чувствовала, где он находится, знала, на сколько градусов должна повернуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Она лишь не учла того, как трудно будет оторвать взгляд от его лица. В его глазах бурлил вихрь эмоций — вопросы и обвинения, мольбы и обещания, — и теперь ее глаза наполнились слезами.
«Прекрати. У тебя впереди целая жизнь, чтобы плакать».
Чуть слышно шмыгнув носом и приободрившись, София повернулась к судье:
— Мистер Грейсон предоставил вам точное, однако неполное описание событий. — Она достала вышитый носовой платок и, торопливо промокнув глаза, прижала его к декольте. — Надеюсь, ваша честь разрешит мне познакомить вас с остальными подробностями. «Но не со всеми».
— Как я сказала, меня зовут София Джейн Хатауэй, хотя присутствующим я известна как Джейн Тернер. Мой отец Элиас Хатауэй — джентльмен, обладающий значительным состоянием и достаточным весом в обществе. Я путешествовала под вымышленным именем, потому что покинула Англию без его разрешения и не поставив его в известность.
Она почувствовала укол вины за те переживания, которые пришлось вынести ее семье. Возможно, сейчас они считают, что ее уже нет в живых.
Фицхью недоверчиво посмотрел на нее сквозь очки:
— Вы сбежали? Она кивнула.
— Понимаете, мне предстояло выйти замуж. За человека, которого я не любила.
По выражению лица судьи было ясно, что он не понимал.
— Вас должны были выдать замуж против вашей воли. Значит, будем рассуждать логично, вы бежали в Вест-Индию с помощью этих преступников. — Он сердито посмотрел на Грея. — Возможно, я добавлю к обвинениям еще и похищение.
— О нет! Вы меня не так поняли.
София пожевала губу. Ну почему говорить правду гораздо труднее, чем лгать?
— Уверяю вас, ни капитан, ни мистер Грейсон не знали моего настоящего имени. Я ввела их в заблуждение, сказав, что я гувернантка и направляюсь к месту работы.
София подошла на шаг ближе к столу судьи и доверительно наклонилась к нему. Фицхью беспокойно теребил свой парик, явно взбудораженный и польщенный ее близостью. Очень хорошо.
Она постаралась, чтобы ее голос звучал призывно, но и почтительно.
— Ваша честь, я чувствую, что вы человек принципиальный и честолюбивый. Полагаю, вы можете понять, что я искала более высокую цель моего существования. Я хотела испытать настоящую жизнь и найти подлинную страсть.
— И вам удалось? — Он сглотнул. — Найти… эту вашу… страсть?
— О да! — Она блаженно улыбнулась. — Мистер Грейсон открыл ее мне.
По залу пробежал тихий шепот. София отважилась бросить на Грея быстрый взгляд. В его взгляде больше не было обвинений и вопросов — одно неприкрытое замешательство. Да еще жуликоватое обаяние.
— Мистер Фицхью, — сказала она, — я бы хотела рассказать вам о захвате «Кестрела». Я наблюдала его от начала и до конца с борта «Афродиты». — Судья кивнул, и София продолжила: — В тот день был ужасный шторм. Тучи сбивались и были такого же зеленого цвета, как море. А в тот момент, когда два корабля сблизились, небо надвое расколола молния. Она ударила в грот-мачту «Кестрела», и верхушка мачты загорелась. Не думая о своей собственной безопасности, мистер Грейсон и несколько его самых отважных матросов поднялись на борт судна, чтобы оказать помощь. Их целью было помочь потрясенному экипажу «Кестрела» срезать мачту, прежде чем пламя достигнет палубы. Но времени не было, а с трюмом, полным рома, корабль, несомненно, взорвался бы.
Мистер Фицхью ждал ее слов, хотя его глаза были прикованы к ее груди.
— И?…
— В конце концов, оценив опасность, мистер Грейсон отправил всех матросов, за исключением Дейви Линнета, обратно. — Она высмотрела гладкое лицо Дейви в толпе. — А потом вместе с Дейви они сбили горящую мачту, выстрелив по ней из пушки «Кестрела», таким образом сбросив пламя в море.
— Замечательно, — прошептал судья.
— Вы согласны? — Она с гордостью улыбнулась. — Это был самый настоящий подвиг, ничего подобного мне никогда не доводилось видеть. В тот день мистер Грейсон многим спас жизнь. В том числе и капитану Мэллори, который сейчас имеет наглость злобно и трусливо обвинять в пиратстве невиновных людей, спасших его корабль. — София наклонилась еще чуть ниже: — А вы знаете, мистер Фицхью, что капитан Мэллори отказал своим матросам в медицинской помощи, хотя порт находился всего лишь в нескольких днях пути? Вот почему мистер Грейсон остался на «Кестреле», отправив свой собственный корабль с ранеными матросами «Кестрела» вперед. Если считать это пиратскими действиями, то он самый благородный пират на свете. А поскольку я тоже стала членом экипажа захваченного «Кестрела», то с гордостью объявляю себя пиратом.
— Вы стали членом экипажа?
— Да, я стала коком на этом корабле. Понимаете, людей там не хватало.
София сняла перчатку и продемонстрировала загрубелую, шершавую руку.
— Ваша честь, я изнеженная девушка. Никогда в своей жизни я не занималась физическим трудом, но я была рада сделать это, чтобы помочь людям. Мою жизнь переменил тот день, когда случился шторм. Я уже никогда не буду прежней.
«И во многих других отношениях, о которых вы даже не подозреваете», — подумала она с изумленной радостью. Но ее слова были чистой правдой.
Она повернулась к Грею, который улыбался своей полуулыбкой. Утешительно было понять, что у них по-прежнему есть что-то общее, пусть даже и шутка личного характера.
— Даже теперь этот невиновный человек готов пожертвовать собой, чтобы спасти своего брата и членов команды от петли палача. Смелость мистера Грейсона и сила его духа являются для меня примером, — сказала она и промокнула глаза платочком. — И они должны стать примером для всех нас.
«Ну, полно. — Улыбка Грея призывала ее остановиться. — Не стоит заходить так далеко».
— Примером… — Фицхью повторил медленно, не веря своим ушам, — чести?
— Она лгунья! — Мистер Брэкетт протолкнулся в центр зала, пробиваясь сквозь толпу с помощью острых локтей и тонкого как бритва носа. — Она лгунья и шлюха. Они с Грейсоном любовники. Весь ее рассказ — ложь, сочиненная ради спасения его жалкой шеи.
У Софии сжалось сердце.
— Мисс Хатауэй, — судья поправил очки и воззрился на нее, — как можно точно определить характер ваших с мистером Грейсоном отношений?
— Моих… отношений?
Отвернувшись в сторону, София на мгновение закрыла глаза, потом вновь их открыла.
Она должна была произнести эти слова, выбора у нее не было.
