Карла Бони, был прооперирован и сейчас находится в посленаркозной палате. Его личность установлена. Его зовут Эдуард Вилчинг, он ровесник Карла, работает в автомастерской Рубена. Автофургон, который мы видели перед домом Карла, принадлежит ему.
Снейдер выпрямился:
— Сообщник Карла?
Колер помотал головой:
— Там дело в другом. В свой последний рабочий день Карл смылся с деньгами из черной кассы Рубена, заработанными на продаже наркотиков. Тридцать пять тысяч евро! Вилчинг проник в квартиру Карла и искал деньги, когда мы застали его врасплох.
— Поэтому он хотел сбежать через окно и схватился за оружие, — заключила Сабина.
Снейдер затушил окурок о землю.
— Тогда ваш бывший судебный психолог права: Карл убийца-одиночка и все еще на свободе. Полагаю, вот наша машина.
Черный «ауди» подкатил к ним и остановился перед практикой Харман. За рулем сидел шатен примерно одного с Колером возраста с темными, пронзительными глазами как у сокола. Он махнул рукой. Когда Колер сел на переднее пассажирское сиденье, мужчина ему что-то буркнул.
— Поторопитесь, у меня есть дела поважнее, чем разыгрывать для вас шофера.
Сабина и Снейдер сели в машину.
— Это мой коллега Оливер Брандштеттер. Очарователен, как всегда! — представил Колер своего напарника.
— Мы уже знакомы, — сказала Сабина.
Бранштеттер повернулся и кивнул ей.
— Я отвозил вас к площади Святой Марии. Милая небольшая поездка по городу. — Он подмигнул Сабине, как будто они были давними друзьями. Сунув Колеру в руку вечерний выпуск газеты, он сказал уже серьезным голосом: — Это тебе от шефа. Таким сердитым я его еще никогда не видел.
«ЗАБЕТОНИРОВАННАЯ ЖЕНЩИНА СПАСЕНА ЖИВОЙ» гласил заголовок.
Колер молча передал газетенку назад. На одной фотографии была изображена церковь Святой Марии снаружи, на второй — мать Бони в больничной одежде.
— Этой газетной уткой мы разбудили монстра, которого не можем больше контролировать.
И не только, подумала Сабина. Сейчас во власти Карла уже две женщины.
— Этот Бони обвел нас вокруг пальца, — заключил Брандштеттер.
— Жми на газ! — поторопил Колер своего коллегу. — Гони как можно быстрее в Дебинг, Кобенцльгассе.
Брандшеттер переключил передачу. Сабину вжало в кресло: «ауди» помчался по аллее Бах.
— Стой! — крикнул Снейдер.
Брандштеттер резко затормозил. Сабину швырнуло вперед.
— В доме Кармен Бони мы ничего не найдем, — заявил Снейдер.
— Поехали дальше! — рявкнул Колер. — Почему я должен вас слушать?
— Потому что я прав.
— Дом матери единственное место, где Карл может укрыться, — возразил Колер.
Брандштеттер поехал дальше.
— Verdomme![28] — Снейдер протиснулся вперед между сиденьями. — Сами подумайте! Карл Бони знал, что Хелен Бергер контактирует с нами. Он произвел какие-то манипуляции с нашей машиной и, вероятно, похитил Хелен Бергер. Возможно, он уже сидел на заднем сиденье ее машины. Он механик — ему это ничего не стоит. Кроме того, это он предложил нам место передачи в переулке Кобенцльгассе. Бони просто пытается пустить нас по ложному пути. Поговорите с командой наблюдения или командиром спецподразделения «Вега». Спорю на месячный оклад, что ни он, ни Хелен Бергер там не появятся.
Колер обратился к напарнику:
— Стой.
Брандштеттер остановился перед автобусной остановкой. С неба все еще падали отдельные дождевые капли, словно природа ждала решающего сигнала. Прохожие забились под навес и с любопытством разглядывали машину.
Колер повернулся.
— Куда он ее тогда везет?
— Это мы должны выяснить, коллега. У матери Карла было второе место жительства, о котором мы не знаем?
Колер помотал головой.
— Но у нее был спутник жизни, этот пожилой художник-неудачник, — вспомнила Сабина.
— Который умер полгода назад, — закончил Снейдер. — Если у него не было детей, вероятно, наследство получила Кармен Бони. Он владел ателье, галереей, квартирой или домом?
— А неудачник может такое иметь? — буркнул Колер. Тем не менее схватился за сотовый.
Пока он звонил в участок, машину сзади закрыла огромная тень. Автобус подкатился к ним почти вплотную, до самого бампера. Водитель сигналил и жестикулировал, а пассажиры улыбались.
Брандштеттер сохранял спокойствие.
— Еще немного, и они окажутся у нас в машине.
Колер слушал, что ему говорили на том конце провода. Затем спрятал телефон в карман.
— Хитценхаммер умер в возрасте семидесяти восьми лет. Вы оказались правы — он владел квартирой, которую дочь продала сразу после его смерти. Кармен получила только квартирку в мансарде одного старинного здания, которую он использовал как ателье. — Он повернулся к напарнику: — Двадцатый район. Переулок Трайзенгассе, восемнадцать. Знаешь, где это?
— Еще бы… — Брандштеттер развернул машину, колеса заскрипели. — Дерьмовая местность недалеко от туннеля.
36
Когда Хелен открыла глаза, она поняла, что лежит. Затылок болел, во рту был кислый привкус рвоты. Она попыталась подняться, но при малейшем движении боль в голове становилась невыносимой, поэтому она опустилась обратно.
Вспышка молнии озарила все вокруг, за ней тут же последовал раскат грома. Из-за электричества в воздухе тонкие волоски на ее руках поднялись и топорщились. Она повернула голову насколько это было возможно. Вокруг нее с потолка свешивались белые простыни. Вероятно, она лежала на скамье или рабочем столе: Хелен чувствовала запах старого дерева и кожаных ремней. Когда она попыталась высвободить руки, ремешки врезались ей в тело.
Потом всплыло воспоминание. После того как Карл Бони выбросил из машины Дасти и ее телефон, они ехали еще около получаса. С ножом между ребрами она даже не отваживалась глубоко вздохнуть. Хелен постоянно думала о Дасти и совсем перестала ориентироваться. Они остановились в каком-то захудалом районе города, над которым нависали черные тучи. Удивительным образом она помнила одну незначительную деталь: гром где-то вдалеке, который предвещал проливной дождь. Дасти. Хелен надеялась, что он найдет убежище. Только бы он не попал под машину или под трамвай. На красном сигнале светофора она почувствовала укол в шею, и ее голова опустилась на руль.
Сколько времени прошло с того момента? Как далеко увез ее Карл? Почему его никто не видел и не позвал на помощь?
Между тем началась гроза. Инстинктивно Хелен чувствовала, что находится в подвале. Никакого уличного освещения, только свет от вспышки молнии проникал через люк и создавал причудливые тени на простыни. Во время следующей вспышки она повернула голову в другую сторону. На тумбочке стоял почкообразный тазик со старомодными орудиями пыток. Зажимы для рта, стоматологические инструменты, тиски для пальцев, костная пила и несметное количество скальпелей, ножей и ножниц. Больше всего ее испугал секатор с пружиной и изогнутыми лезвиями, которые походили на клюв попугая. Ее мысли путались.
— Ножик, ножницы, хлопушка — детям это не игрушка.
Она вздрогнула.
Простыня отодвинулась в сторону. К столу подошел Карл Бони. Худощавая фигура с длинными руками и тонкими
