камни под Каем катились вниз. Хищида мягко обволокла его ноги, но вскоре погружение прекратилось — подошва сапога уперлась в подводный камень, и Кай замер, не желая еще раз наглотаться самодела. Он и первый раз на всю жизнь запомнит.
Тем временем, пещера озарилась новой вспышкой света и грохотом риппа. Ослепленный, Кай зажмурился, а когда открыл глаза, то увидел, как Соломон оседает безвольной тушей прямо на колбы. Упасть колдуну не дали. Его подхватила высокая фигура, не дав раздавить ценные приборы, на которые тот падал, и тут Кай понял, кем являлись внезапные захватчики. Человек подошел слишком близко к Хищиде, и в бледный ореол света, исходивший от озера, попала его рука со знаком Калюсты, выбитым на плече. Лица Кай не разглядел, но такая же татуировка была у Валентина. В голове всплыли слова Клевера о калюстианцах, арендовавших пещеры у гномов. Кай заскрежетал зубами: война за ликвор была так не вовремя.
Тем временем, Соломона небрежно отбросили в сторону, и человек скрылся. Где-то еще сопротивлялись самоделы. Уже привыкшие к темноте глаза Кая различили у входа в пещеру пять силуэтов, окруживших «детей» Соломона, но в тот момент его интересовал только колдун, который не подавал признаков жизни. Соломон не мог умереть. Не имел на это никакого права. Кай же не хотел верить в то, что его первый самостоятельный шаг закончится провалом.
Полежав немного в Хищиде и почувствовав, что может двигаться, не опасаясь оставить на камнях желудок вместе с содержимым, Кай осторожно пополз к колдуну. Конечности слушались плохо, но в них появилась сила. И хотя Бог по-прежнему не хотел говорить с ним, купание в самоделе явно пошло Каю на пользу — силы возвращались.
— Соломон, — позвал он колдуна, бледность лица которого могла успешно соперничать с бледностью пещерного свода. — Очнись! Не смей умирать, или я, клянусь, напою тебя Хищидой.
Кай не ожидал, что Соломон откроет глаза почти сразу же. Колдун внимательно посмотрел на него, издал нечленораздельный звук, а потом вдруг выкинул вперед руки, оттолкнув от себя Кая с такой силой, что тот откатился в сторону. Одновременно раздался выстрел, и тело Соломона выгнулось, словно пыталось прыгнуть вслед за Каем. На груди колдуна расплылось пятно, превратившись в близнеца того, что темнело у него на животе.
Оказывается, Кай умел громко кричать. Он знал, что нападать стоило молча, но боль, пронзившая сердце при виде кровавой раны на груди Соломона, не шла ни в какое сравнение с той, что терзала его желудок пару минут назад. Калюстианец не успел сделать новый выстрел. Неожиданно для себя, Кай вдруг сделался чрезвычайно проворным и, подкатившись сзади, саданул замешкавшегося церковника по колену, сбив того с ног. Его переполняли странные чувства — страх за Соломона и стыд перед Карли, но сильнее всех было ликование от того, что удалось одолеть врага. Тот Кай, что побоялся убить Райзора в Неправильном Лесу, ушел в тень, уступив место другому человеку. Он не знал, когда именно стал этим другим, но был уверен, что второй раз ошибки не допустит. Кай приложил калюстианца макушкой к камням и злорадно осклабился, когда чужак вскрикнул от боли. Задумавшись над тем, как лучше убить противника — размозжить голову камнем или задушить, он машинально отметил: а голос-то у врага знакомый…
В следующую секунду они поменялись местами, и Кай почувствовал, как это больно, когда в затылок врезаются острые камни. Однако, оседлав его, калюстианец лишь зажал ему рот рукой, после чего наклонился и прошептал:
— Остынь, это я, Валентин. Я тебя не узнал! Подыграй мне, хорошо?
До Кая дошло не сразу, но калюстианец навалился на него телом и, совсем нешуточно сжав ему горло, прокричал:
— Заканчивайте там, я взял последнего.
Кай и не догадывался, что изнеженный и капризный Валентин мог обладать такой силой, но дергаться не стал. Все пошло не так с той самой минуты, как он вернулся в пещеры. Так почему бы теперь не появится и Валентину? А еще он знал, что без вмешательства Калюсты точно не обошлось. Бог дышал ему в затылок и смеялся.
— Готово, — крикнули от двери. — Похоже, живых нет, — а потом через пару секунд, — Великий Калюста, да это же дети какие-то! Горцы сказали, что тут целый отряд боевиков с риппами. Ты чего-нибудь понимаешь, Вал?
Каю захотелось посмеяться вместе с Богом, и хотя виски неприятно холодили слезы, он захрюкал в ладонь Валентина, все еще сжимавшую его рот. Тиль Голубоглазый перехитрил всех. Соломон и калюстианцы вели с ним дела не один год, однако Тиль провел их в два счета, решив проблему вторжения в свои шахты быстро и по-гномьи. С Соломоном было легко — горцы просто ему не мешали, позволив зайти на арендованные калюстианцами земли. С церковниками тоже было нетрудно. Наверное, тот же Клевер и доложил, что в закрытых пещерах хозяйничают вооруженные чужаки. Голодные без ликвора калюстианцы помчались на защиту драгоценного ресурса и уничтожили весь план Кая по возвращению Карли к двуногой жизни. Впрочем, если Тиль думал, что они поубивают друг друга, то он был странно наивен. Хотя, может, гном просто хотел насолить и тем и другим в условиях, когда сам изменить события уже не мог?
Осталось выяснить, как тут оказался Валентин, и где, черт возьми, он оставил Карли с Тупэ. А еще Каю было до слез жалко самоделов. Вот уж кто, а они точно были здесь самыми невинными душами.
— Поднимайтесь наверх без меня, — крикнул грандир товарищам. — Полагаю, стоит задать горцам пару вопросов. Я задержусь. Здесь все заражено Хищидой, да и ликвор надо собрать. Тела не трогайте, они тоже заразные. Буду минут через десять.
— Может, Лоймана прислать?
— Нет, сам справлюсь, — отмахнулся Валентин. — У Лоймана и так много работы, не отвлекайте его, — и уже обращаясь к Каю — У тебя минута, чтобы все объяснить, гомункул ты недоделанный. Я тебя чуть не убил!
— Тогда поторопись, потому что говорить будешь ты, — прошипел Кай и приставил к животу Валентина нож, который извлек из сапога. — Ты убил Соломона!
— Это Соломон? — как-то равнодушно спросил грандир. — Ну что ж, на все воля Калюсты. Тебе повезло, что нас в пещерах только двое, кто с ликвором работает. Я и Лойман. Иначе мы бы тут с тобой не разговаривали. А я тоже глупец порядочный. Надо было сразу догадаться, что Соломон из тебя ловца хочет сделать. Церковь о таких опытах слышала, но Соломон — хитрец, такого только с поличным ловить. Не переживай из-за него. Он государственный преступник, и будет
