к камню.
Персиваль проследил взором за передвижением человека и на мгновение даже перестал пытаться сбросить путы, оказавшиеся слишком сильными даже для него. Он задумчиво следил за действиями мужчины, не понимая, как ему удалось мало того, что снять браслеты, но и создать заклинание такой силы, что сумел пленить его, сильного демона!
«Как?» — вопрошал он, сдерживаясь от желания заскрежетать клыками, выросшими на месте прежних, слабых, человеческих зубов. А затем, увидев, как враг тянет руки к его камню, закричал:
— Не смей!
Но Итан уже взял в руки черную глыбу, удивившись, как мало она весит несмотря на приличный размер.
— Не трогать? — уточнил он, и улыбнулся демону.
— Нееет, — протянул почти умоляюще Персиваль. — Я так долго ждал этого момента, а ты, низшее существо, хочешь все испортить? — и дернулся с такой силой, что магические путы натянулись, причинив ему боль. Демон закричал, задрожал всем телом, а Итан, с камнем в руках, вернулся к Джой и опустившись перед ней на колени, задумчиво посмотрел сначала на камень, затем на девичье лицо ставшее совсем белым.
— Что ты задумал? — прорычал Лэнг. — Отпусти меня и, клянусь, я оживлю ее, только…
— Я и сам оживлю ее, — ответил устало Беррингтон, а затем посмотрел пристально на камень. В какой-то миг он увидел жизненную силу, заключенную внутри черноты. И магию. Много магии и силы.
«Если я сейчас выпущу все это, она оживет», — подумал он. Понадеялся на подобный исход. Поднял камень над Джой и вцепился в него изо всех сил, словно пытался разорвать глыбу голыми руками.
— Здесь все разлетится к чертям! — завопил Персиваль. — Ты представляешь себе, что можешь выпустить на волю?
— Но она будет жить! — усмехнулся Итан.
— И станет самым сильным магом на земле! — прорычал Лэнг, снова забившись в путах чужой силы. Не для этого он подпитывал камень. Он должен был помочь ему открыть портал в мир изгнанников, выпустить демонов назад из пекла, куда загнали его род люди так давно, что многие из демонов уже и не помнили, не знали иной жизни, чем влачение жалкого существования в пещерах, где вместо рек плачет огненная лава, а солнце светит так ярко, что оставляет ожоги даже на толстой коже демонов.
— Он мой! — проревел Персиваль и в тот же самый миг Беррингтон с гулким треском опустил камень рядом с головой мисс Джой Дорнан. А затем резко вскочил на ноги, когда вырвавшаяся сила вырвалась из черноты и устремилась в первое тело, которое находилось на его пути.
Джой Дорнан вздрогнула всем телом и прогнулась дугой, забившись в конвульсиях. А затем, когда жизненная сила, скопившаяся в камне, выплеснулась в нее, открыла беззвучно рот и сделала первый вдох, широко распахнув глаза. Оставшаяся сила, не вместившаяся в девушку, взвилась вверх, ударившись в каменный свод. Затем черной стрелой ринулась снова вниз. Итан подхватил Джой на руки и рванул к выходу.
— Стой! — завопил ему вослед демон. — Выпусти меня! Я…
Беррингтон не слышал, что там еще обещал ему демон. Он мчался через пещеры, спеша к коридору. А за его спиной сила пыталась найти новое вместилище. Обрушилась на одно из мертвых тел, но силы оживить мага не хватило. Тот лишь дернулся на долю секунды, а затем снова обмяк.
«Чертов человечишка!» — мысленно выругался Персиваль, следя за тем, как остаточная сила, которую он собирал по крупинкам, бьется о стены, будто испуганный дикий зверь, впервые попавший в клетку. А проклятая сеть, наброшенная на Лэнга Беррингтоном, не пропускала магию ни к нему, ни от него.
Сила неистовствовала. Билась, рвалась, ревела, словно ураган, рушила стены. И неожиданно шум моря стал громче. Вот от каменного свода пещеры отвалился приличный кусок гранита, и сила рванулась вверх, пытаясь получить долгожданную свободу.
Персиваль застыл, слушая шум моря, и только после, когда свод начал рушиться, а море ворвалось в пещеру, вспомнил о том, где находится.
Взвыл, дернувшись в путах, а мгновение спустя вода заполнила пещеру и все погрузилось во тьму.
Эпилог
Вот не думала я, что так быстро вернусь в столицу. Сама себе обещала, что не приеду сюда ни за что на свете! Но вот я здесь. И, что самое забавное, снова приглашена на прием к улыбчивой леди Гаррингтон, в ее роскошный особняк и к ее не менее развязному сыну. Словно сама жизнь замкнула этот круг, вернув меня к началу.
Шагая под руку с отцом, я думала о том, как иногда судьба раскладывает карты. И порой обещания, даже те, который даешь сама себе, приходится нарушать. А я в последнее время, что-то слишком часто их нарушала. Правда, не могу сказать, что жалею об этом.
— О, мистер Дорнан! Мисс Дорнан!
Глядя на мужчину, отделившегося от гостей и вышедшего поприветствовать нас с видом, словно мы были старыми и закадычными друзьями, я старательно пыталась вспомнить его благородную фамилию, и понимала, что забыла. А ведь нас представляли…ну, когда-то давно. Несколько месяцев назад. Или, если быть точной, почти три. За это время господин нисколько не изменился, разве что стал «добрее» в области талии, и щек.
— Рад, рад видеть вас снова в нашей столице! И наслышан о том, что Его Величество намеревается пожаловать вам титул и земли! — он поклонился, мазнув взором по леди Гаррингтон, вцепившейся в свободную руку моего бедного мистера Дорнана. — Вы истинный слуга короля, — продолжал лебезить аристократ, фамилию которого я отчаянно пыталась вспомнить. — Ведь только истинные друзья короны получают подобные дары.
— О, да! — согласилась леди. — Вы правы, сэр Ричард! А мы, Гаррингтоны, принимаем у себя только самых именитых и лучших людей королевства! — добавила она и еще сильнее расцвела в улыбке, а я мысленно пожелала ей съесть кусочек лимона без сахара. Ну да ладно. Пусть себе радуется жизни и строит планы, как женить на мне своего сынка. Ведь, несколько я успела узнать из сплетен, коими меня напичкали в салоне, где я подбирала себе новое платье для этого приема, Джеймс Гаррингтон до сих пор оставался завидным холостяком, а состояние его родителей продолжало таять, потому что у леди и лорда Гаррингтон не было чувства меры. И они транжирили деньги на всякие глупости, видимо, мечтая, что партия их наследника окупит все с лихвой.
Впрочем, мне сейчас было не до того. Человек, которого я искала и, по сути, ради которого так старалась и прихорашивалась, пока не появился. Зато Джеймс оказался рядом и подал мне бокал шампанского, улыбаясь ничуть не жизнерадостнее своей матушки. Глядя
