— Как знаешь, но такого ужина, как сейчас, у тебя больше не будет никогда, — разводит пухлыми ладошками. — Тут сплошь деликатесы. Я гурман. Впереди тебя ждет несколько часов изысканных развлечений с гурманом.
Глава 38
Светлана
Ужин растягивается для меня мучительно долго. Я гипнотизирую взглядом часы и почти ничего не ем. Но Азизов всласть набивает свой желудок изысканной едой.
Я не могу смотреть, как он ест, сразу хочется дать по голове раскаленной докрасна сковородкой.
Меня бесит в Мирасе все: как он разделывает утку своими ручонками, как закатывает от удовольствия свои позорные, завистливые глазки и даже как промокает губы салфеткой.
— Ешь, Светлана.
Моя тарелка ломится от еды. Каждый кусочек Мирас наложил персонально своими руками.
— Сытый, вкусный ужин, хороший секс… Что может быть лучше?
Лучше может быть только то, как треснет твоя голова, словно перезрелая тыква, думаю про себя.
— Где ты оставил мою малышку?
— О, не так быстро, красавица. Ты еще не отработала всеми дырочками. Сообщу потом.
— Откуда мне знать, что ты не соврешь и выполнишь свое обещание?
— Ниоткуда. Но правила здесь устанавливаю я.
Поднимает бокал вина и отпивает.
Я не знаю, что будет дальше. Неужели я способна буду выполнить то, что предлагает Мирас?! Ради малышки. Ради спасения ее жизни…
Испытываю отвращение от таких мыслей. Лучше умереть!
Как только представлю, что меня коснутся руки другого мужчины, не Амира, сразу по телу проходит крупная волна судороги и тошноты.
По доброй воле я ему не отдамся и даже если меня будут держать его прихвостни…. Боюсь, удовольствие Мираса будет подпорчено. Меня просто вырвет на него от омерзения.
— Ты совсем ничего не ешь! — нагнетает злости в голос.
— Потому что я жду десерт! — говорю первое, что приходит на ум.
— Пончиков здесь нет! — хихикает гнусно.
Ублюдок знает даже о моей любви к пончикам!
— Да что угодно. Я в стрессовой ситуации, мне нужен десерт!
— Кажется, ты отказывала себе в сладостях на протяжении двух месяцев, — замечает небрежно.
Холодею.
Он и это знает…
Неужели у Амира в доме есть шпионы Мираса?!
Но потом вспоминаю, что сама выболтала это, когда общалась с горе-папашей, на щечках ребенка которого выскочили красные пятнышки. Предположительно, диатез…
— Да, я отказывала себе в сладком. Но ты накачивал меня снотворным, так что даже если я получу малышку, не сразу смогу кормить ее грудью.
— Используешь момент, чтобы насладиться? Ищешь хорошее в плохом?
— Всегда.
— Десерт скоро подадут.
— Тоже что-нибудь изысканное?
— Разумеется. Изысканное и безумно эффектное! Как твое похищение… — хихикает. — Представь, как бесится Амир.
— Думаешь, ты сможешь ускользнуть?
— Разумеется. Тебя выпустят через час-полтора после нашего горячего рандеву. Ты придешь в дом своего жениха и сообщишь ему, где искать малышку.
Что-что он сказал?
Я пытаюсь не подать виду, но сама зацепилась словами за крошечную оговорку Мираса «Ты придешь в дом своего жениха…»
Думаю, он сболтнул это случайно!
Проговорился.
Придешь, значит, отправишься пешком…
То есть мы недалеко от дома.
Вспоминаю окрестности и холодею.
Да это же коттеджный поселок в пятнадцати минутах езды от нашего с Амиром дома. Рангом пониже, домики там однотипные!
Все под носом Анварова! Мирас прав, можно и пешком за час дойти!
Я рядом.
Надо подать знак. Но какой?!
Нельзя показывать, что я о чем-то догадалась.
— Час-полтора? Этого вполне достаточно, чтобы скрыться без следа человеку со связями, — добавляю бессильной злости, якобы признавая его превосходство. — Хорошо же ты все продумал!
— У меня было множество планов! — охотно делится негодяй. — Использовать недочеты в охране дома Анварова. Их устранили, к сожалению. Выкрасть малыша и подменить в день родов. Увы, Амир подсуетился и больницу охраняли, словно там Леди Президента рожала. Пришлось ждать… Но знаешь, так даже лучше! Хорошую месть подают холодной. В отличие от нашего десерта.
— Намекаешь, что десерт будет горячим?
— Очень! Что ты знаешь о фламбе?
— Даже не представляю, что это…
— О, поверь это очень эффектно. Блинчики поливают сиропом и поджигают… Спирт сгорает, остается лишь сахар и вкус сиропа.
— Действительно, ни разу не пробовала. Наверное, опять все сделаешь чужими руками.
— Отнюдь! Это я умею делать сам. Скоро увидишь.
В голове промелькнула безумная идея…
— Поскорее бы. У меня голова раскалывается, мне срочно нужна глюкоза, чтобы замять стресс.
— Подойди, — подзывает царственным кивком. — Сейчас подадут все необходимое…
Останавливаюсь в полуметре от Мираса. Он цепляет пальцами мои волосы и принюхивается.
— Вкусно пахнешь, Светлана! — опускает ладонь на талию.
Меня передергивает от омерзения.
— После родов ты еще не вернулась в прежнюю форму, но все равно ты достаточно красивая. Мысль, что я скоро попробую все это, — обводит взглядом мое тело. — будоражит. Потрогай! — толкает мою руку к своей ширинке.
— Сначала десерт! — выдергиваю запястье. — Голодная женщина — злая женщина.
— И грязная. О, у тебя платье испортилось, — хмыкает, начав пялиться на мою грудь.
Придурок приказал мне надеть тонкое платье, к нему не прилагается бюстгальтер. Пышная грудь кормящей матери смотрится в таком платье эффектно только первые полчаса.
У меня подтекает молоко и сильно ноет набухшая грудь. Даже сцедиться не дал, изверг поганый! Мокрое от молока платье липнет к груди.
— Для фламбе все готово, — подает голос прислуга.
— Смотри, как это делается…
В большой зал вкатили стол, поставили на него блюдо и сковороду с теплыми блинчиками, сиропы, горелку, чтобы эффектно поджечь блинчики. Разумеется, Мирас себе оставил самую приятную часть.
Мирас сбрызгивает блинчики ликером и готовится фламбировать их.
— Смотри, как это делается. Свет! — приказывает.
— Что? — спрашиваю.
