посчитала ...» - подумал Митя, зато Шабельский немедленно затряс головой:
- Как можно! Да мы ... единый отпор ... даже дочка меньшая ...
- Заслуги младшей барышни Шабельской неоценимы, - холодно бросил отец, всем видом своим давая понять, что не будь этих заслуг с Шабельскими бы говорили по-иному.
Родион Игнатьевич не понял - и расцвел:
-Да что она-то -девчонка! Вот сын мой, Петька, и взаправду герой! Ему бы орденок какой, ваше превосходительство, - заискивающе улыбнулся он губернатору.
- Возможно, как раз готовность губернского дворянства к любым противузаконным действиям во имя собственного кошелька сыграла свою роль, - взгляд отца стал и вовсе ледяным. - Уж мисс Джексон имела возможность приглядеться.
- То всё Лаппо-Данилевский! - прижал обе ладони к груди Шабельский. - Я ничего не знал, не догадывался даже! - он воровато стрельнул глазами в невозмутимую, как скифская «каменная баба» Даринку.
- Но меня все же не оставляет ощущение, что интересовало их смогут ли здесь дать отпор. Боюсь, мы оказались частью некой весьма большой игры, касающейся не только нашего города, а всей империи.
Митя не боялся, благодаря Карпасу он точно знал - оказались. Отцу тоже расскажет, а остальным, пожалуй, не станет. Должны же быть у нового Кровного рода свои тайны?
- А шо ж... - старшина Потапенко звучно почесал пятерней в затылке. — Это вроде как в Крымскую войну? Про осаду Севастополя все слыхали, а шо франкская эскадра разом с альвионцами у нас в губернии, в Мариупольском порту высаживались, хлебные склады жечь - кто там помнит? Мы тогда, якщо кому любопытно, на улицах дрались, а за один день их из города выкинули! Я ще зовсим молоденьким казачком був, моего Потапки молодшим. Выходит, повезло нам нынче? Глядишь, страшилы эти однорукие-одноногие поверят, шо у нас в каждом губернском городе такие Моранычи, шо враз им навить оставшиеся руки-ноги повыдергивают, да и рога поотшибают? - он весело поглядел на Митю.
«Поверят, если тот, кто готовился скупать ценные бумаги на бирже, их не просветит, - мрачно подумал Митя. — Вот ведь как - судьба всей империи зависит от какой-то жадной твари» И сейчас он вовсе не фоморов имел в виду.
- Повезет нам, если и впрямь поверят - наш-то князь в Петербург уедет, - проворчал губернатор.
Отец побарабанил пальцами по папке с бумагами и с простодушием, от которого стало как-то даже не по себе, поинтересовался:
- Зачем бы нам ехать? Здесь дел хватает, и вызывать - никто не вызывал.
- Вызовут, - ротмистр Богинский оторвался от любимого занятия - изучения ногтей. - Явление Истинного князя Мораныча Новой Крови - событие даже позначительней фоморьего нашествия.
— Это меня и беспокоит, - покивал отец. - Согласитесь, господа, будет весьма печально, если Петербург, увлеченный интригами вокруг Истинного Князя, позабудет об опасности для империи.
- Вы, Аркадий Валерьянович, на что намекать изволите? - губернатор откинулся на спинку кресла и впился взглядом в отца.
- Всего лишь предлагаю сосредоточить внимание петербургских чиновников на делах по-настоящему важных. Жить у нас нынче стало рискованно - то варяги, то фоморы. Не помешало бы снабдить нашу порубежную стражу новейшим вооружением, полицию с жандармами - должным оборудованием, Живичей бы парочку посильнее, а то даже губернатор с ранениями, а среди моих городовых есть те, кто и вовсе плох, - глядя на губернатора в упор, ответил отец. - А то ведь чиновники, они как дети малые - им покажи новую игрушку, они обо всем позабудут.
— Это что ж вы мне предлагаете - скрыть от государя-императора эдакое изменение в политики империи? - в голосе губернатора громыхнула гроза.
- Как можно, ваше превосходительство! - искренне возмутился отец, - с чего бы моему Митьке вдруг менять политику империи?
- Молод я еще для этого, мне бы пока поучиться, советов опытных людей послушать, - Митя прижал руку к сердцу.
- Советы - палка о двух концах, - задумчиво проговорил Урусов. - В Петербурге народу гнилого не в пример больше, чем у нас в губернии. Кто знает, что там насоветуют.
- Даже у нас господина Лаппо-Данилевского проглядели. Моя вина, - отец склонил голову. - А ведь догадаться можно было: очень покойник любил говорить, что Кровная Знать изжила себя, теряет Силу, не нужна в современную эпоху пара и стали. Что власть должна быть в руках дворянства. Родион Игнатьевич не даст соврать - при нем ведь было!
- Говорил, не отрицаю, - Шабельский по-черепашьи втянул голову в плечи. – Но я никогда его не поддерживал!
— Значит, полагал, лучше нас с империей управится. Кровных побоку, а сами на наше место. Пригрели змею дворянскую на своей груди: а ведь не в первый раз уже ... Декабрьское восстание 1825-го вспомните - окромя князя Трубецкого, дурня эдакого, сплошь всё дворяне в зачинщиках. И среди убийц покойного государя тоже их изрядно. Поболе, чем жидов! - губернатор явно сам удивился такому неожиданному своему выводу. - Жаль, сами фоморы Лаппо-Данилевского и прибили, вот кого я бы с удовольствием повесил.
- Мы не можем утверждать наверняка, но тела Лаппо-Данилевского с сыном найдены в их паро-телеге - видимо, пытались бежать. Ран нет, лица искажены ужасом, так что я позволил себе предположить, что их убили вовсе не люди. Возможно, чтоб те не выдали неких тайн, - доложил отец. На Митю он даже не покосился.
- А вот тайнами заняться следует. Лаппо-Данилевский земским гласным был, в губернские предводители дворянства шел. Вы уж озаботьтесь, князь, - сильно надавив на последнее слово, обратился он к отцу, - присмотреться, насколько распространены его пагубные идеи в дворянской среде губернии.
Митя почувствовал, как у него вдруг потеплело на сердце: к его отцу обращаются – князь! Почему-то было даже приятнее, чем слышать собственный титул.
- Всенепременно, ваше превосходительство, - с достоинством склонил голову отец. — Это мой долг.
- Ну так тем более надо юношу в Петербург везти - пусть все убедятся, что Кровная Знать нынче сильна, как никогда! - вмешался вдруг Шабельский.
На него поглядели удивленно, и он в очередной раз стушевался.
«Что ж это Родион Игнатьевич так меня выставить хочет?» - задумался Митя.
- Убьют, - вдруг обронил Урусов. Сказано было веско и без малейших сомнений.
— Вот именно, - вздохнул губернатор. - Убедиться-то убедятся, так ведь и избавиться захотят: много их будет, тех, кому наша сила невыгодна,
