Алекс вздохнула, пожала плечами.
— Никудышный из меня секретный агент.
— Ты ему тоже нравишься.
Она промолчала.
— А вот я определенно не нравлюсь.
Зои нахмурилась и подставила бокал — Алекс налила еще.
— Я так не думаю, — соврала Алекс.
— Знаешь, я Бена не виню. Сама хороша. Вела себя как дурочка. Столько бед людям принесла, столько неприятностей…
Алекс похлопала ее по руке.
— Теперь все позади. — («Осталась сущая мелочь — пред отвратить Третью мировую войну».) — По крайней мере для тебя.
— Не знаю. Может быть.
— Конечно.
— Скажи, мне очень жаль, что с его другом такое случилось. Я ведь совсем не хотела, чтобы кто-то пострадал. Это был просто розыгрыш. Глупый розыгрыш. Кто мог подумать, что все так обернется.
— Не беспокойся, передам, — улыбнулась Алекс.
Некоторое время Зои молчала, глядя в невидимую даль.
— Мне так жаль Никоса, — прошептала она наконец. — Его убили из-за меня. И Скида жаль. Бедняжке перебили ноги. Он этого не заслужил.
— Да уж наверное.
— Больше ничего подобного не повторится. Отныне все будет по-другому. Я буду другой. Пора повзрослеть.
— А не открыть ли нам с тобой еще бутылочку? — предложила Алекс.
58
Международный аэропорт Бен-Гурион
50 километров к западу от Иерусалима
День восемнадцатый, 3.50 по израильскому времени
Обжигающий жар местного гостеприимства Бен ощутил, едва сойдя с трапа самолета. Выйдя из здания аэропорта, он сел в первое попавшееся такси и устало откинулся на нагретую, как сковородка, спинку пластикового сиденья, жалея, что у него нет с собой заветной фляжки, и стараясь не думать о том, что же, черт возьми, он делает здесь, на краю света, в разбитом «мерседесе», несущем его к конечному пункту затянувшегося путешествия.
Иерусалим.
Город, о котором в Талмуде сказано, что Бог отдал ему девять долей всей красоты мира и девять долей всей его боли. Линия горизонта казалась белой под безоблачным голубым небом и палящим безжалостно солнцем. Во многих отношениях город этот походил на любой другой ближневосточный или североафриканский — шумный, пыльный, гудящий, как муравейник, забитый пронзительно сигналящими машинами, сжатыми в тесную кучку на крохотной, в несколько квадратных миль, территории, где древнее соседствовало с модерновым, где современные многоэтажки резко контрастировали с архитектурой многовековой религиозной истории. Такие названия, как Арсенальный холм и дорога Десантников, напоминали о кровавом прошлом города.
Из рук в руки Иерусалим переходил чаще, чем любой другой известный в истории город, и каждый хозяин оставлял здесь свой след. Христианская, мусульманская и иудейская архитектура остро соперничали здесь друг с другом, и это соперничество отражало ту политическую роль, которую тысячи лет играл Иерусалим. Роль, которая, если верить Джонсу, могла достичь трагической кульминации в ближайшие часы.
В половине пятого Бен получил комнату в обшарпанном сонном отеле на краю города, поблизости от мечети, откуда доносился протяжный голос муллы. В комнате ничего лишнего, только самое необходимое; впрочем, ему было бы наплевать, даже если бы по полу бегали тараканы.
Что, черт возьми, он тут делает? Раздражение нарастало. Зачем его послали сюда? Часы тикали, время уходило, а он ничего не мог сделать.
Бен принял душ, переоделся, посидел несколько минут над картой города, потом прошелся по комнате, нетерпеливо посматривая на лежащий на столе телефон, ожидая обещанного звонка от Мердока. Никто не звонил.
Чтоб их… Он вышел из номера и спустился по лестнице в бар. Там никого не было, кроме высохшего старика за стойкой. Бен пододвинул табурет, сел и достал первую сигарету из купленной в аэропорту пачки. Стакан холодного пива оказался куда приятнее двойного виски. Привалившись к стойке, он неторопливо потягивал горьковатый напиток и наблюдал за расплывающимся в воздухе голубоватым дымком. Плечо еще побаливало, а вот Монтана казалась уже чем-то далеким и полузабытым. Как и Алекс.
Часы показывали две минуты шестого, когда телефон наконец зазвонил.
— Хоуп? Это Каллахан. Запишите.
Бен достал из кармана маленький блокнот и ручку.
— Слушаю.
Каллахан продиктовал адрес в Иерусалиме.
— Это в Старом городе, юго-западный угол Еврейского квартала. Вас ждут там ровно в половине седьмого по вашему времени.
— Кто ждет?
— Человек, у которого есть информация. Вас обеспечат всем необходимым.
— Один из ваших людей?
— Скажем так, это явочная квартира.
— «Спящий» агент?
— Скорее источник.
— И что у него есть?
— Похоже, вы правы. Получена ценная, крайне важная информация. Готовится нечто масштабное. Мы полагаем, это именно то, о чем вы и говорили. Детали узнаете от нашего человека.
— Быстро вы сработали.
— Да, но и ситуация развивается быстро. Хорошо, что вы нам подсказали.
— Как его зовут?
— Это не важно. Он вас ждет. — В голосе Каллахана прозвучали нетерпеливые нотки. — Знаю, так не делается, но сейчас важно только одно — время. Так что отправляйтесь на встречу. Все зависит от вас.
— Что со Слейтером?
— Пока ничего, работаем. Это наша проблема — вас она не касается, договорились?
— А Зои?
— Мы слово держим. Я сейчас как раз еду к Фиоранте. Захвачу девчонку, отвезу в аэропорт и посажу на самолет.
— Я проверю.
— Конечно. И… Хоуп?
— Что?
— Удачи.
Каллахан дал отбой.
Бен убрал телефон и посидел еще минутку, допивая пиво. Похоже, сумасшедшая погоня входила в завершающую стадию. Оставалось только надеяться, что контакт Каллахана действительно располагает ценной информацией.
Он вышел из отеля, взял такси и поехал в старый Иерусалим. С одной стороны, часы отсчитывали секунды, с другой — ему ничего не оставалось, как только убивать время до рандеву с источником ЦРУ.
В Старый город Бен попал через Дамасские ворота, где, как обычно, кипел шумный водоворот из торговцев, туристов, уличных менял, попрошаек и тележечников. Он шел по узкой, заставленной лотками улице, где продавали все, от продуктов питания, газет и охлаждавшихся на льду банок с израильской колой до контрафактных «ливайсов» и электроники. Неподалеку через толпу пробивалась группа израильских солдат. Хаки. Темные очки. Автоматы «галиль» с подствольными гранатометами. Палец на спусковом крючке. Добро пожаловать в Иерусалим.
