мной, чтобы... свести на нет это преимущество.
- Весьма сомневаюсь, что какой-либо "орде убийц" удастся убить тебя, - заметил Хааралд. - В конце концов, до сих пор все было скорее наоборот.
- Любой смертный может быть убит, ваше величество. Мне хотелось бы думать, что убить меня будет несколько сложнее, чем некоторых, но, по крайней мере, разбираться с убийцами на рабочем месте было бы утомительно. Не говоря уже о том, что это отвлекает меня от всех других вещей, которые я действительно должен делать.
- Понимаю. - Впервые с момента прибытия Мерлина и Грей-Харбора в глазах короля, возможно, действительно промелькнула искорка веселья. - И я, конечно, не хотел бы причинять тебе неудобства таким образом. Но это подводит нас к второстепенному вопросу - замечанию Бинжэймина о том, как трудно скрыть твое скромное участие в мероприятиях этого вечера.
- Я бы предпочел не столько скрывать это, сколько преуменьшать, ваше величество, - сказал Мерлин более серьезным тоном, - и ваше решение назначить меня личным телохранителем Кэйлеба может облегчить это. Если вы и граф Грей-Харбор согласитесь, я бы предпочел, чтобы официальная версия заключалась в том, что следователи барона Уэйв-Тандера заподозрили герцога после допроса единственного убийцы, которого мы захватили живым, а не из-за того, что мог сказать я. После этого барон начал осторожное расследование, и граф отреагировал так же, как и на самом деле, отправившись к герцогу и предположив, что для него крайне важно очистить свое имя от любых подозрений. Однако вместо того, чтобы взять с собой только своего личного стражника, он попросил, чтобы я тоже сопровождал его, что я и сделал.
- И почему именно он попросил об этом? - спросил Хааралд.
- Отчасти для того, чтобы помочь убедить герцога в серьезности обвинений, ваше величество. В конце концов, я присутствовал при провале попытки убийства. Таким образом, мое присутствие сегодня вечером могло бы помочь графу потрепать нервы герцога, если бы он был хотя бы косвенно связан с Нарманом. А также в качестве дополнительного свидетеля всего, что произошло.
- По-моему, это звучит несколько неубедительно, - задумчиво произнес Хааралд, затем пожал плечами. - С другой стороны, если мы все скажем одно и то же и сумеем сохранить при этом невозмутимые выражения лиц, мы, вероятно, сможем заставить поверить в это. Итак. Рейджис отправился навестить Калвина, и он взял тебя с собой. А потом?
- Когда граф не согласился с герцогом, он отреагировал точно так же, как и на самом деле, ваше величество, за исключением того, что в то время он привел в библиотеку только пятерых своих стражников. Когда они попытались схватить графа, его стражник и я сумели помешать им сделать это и в процессе убили или ранили большинство из них. В этот момент герцог вызвал остальных десять человек, которые ждали его за дверью библиотеки. В последовавшей схватке стражник графа был убит, но не раньше, чем он, граф и я, "сражаясь вместе", победили людей герцога. В общем хаосе боя был убит сам герцог, после чего граф вызвал королевскую стражу, и неудивительно, учитывая, что был убит член королевского дома, а лейтенант Хантир и его люди отреагировали на вызов.
- Воистину, мастер Трейнир, - сказал Хааралд через мгновение, затем посмотрел на Уэйв-Тандера и Грей-Харбора и поднял обе брови.
- Это противоречит здравому смыслу - превратить Жоржа в одного из героев этого художественного произведения, - тяжело сказал Грей-Харбор и покачал головой. - Я много лет верил, что он действительно был так предан мне. Будет трудно сохранять невозмутимое выражение лица, зная, что он на самом деле был предателем и умер смертью предателя.
- Это может быть неприятно, Рейджис, - сказал Уэйв-Тандер, - но это также может просто сработать. Кроме тебя и сейджина Мерлина, единственный оставшийся в живых, кто знает, что произошло на самом деле, вероятно, этот Уиллимс, мажордом герцога. Даже он не присутствовал во время самого боя, хотя знает, что ты прибыл без сейджина Мерлина. Он, несомненно, сообщит об этом Нарману, но мы ничего не можем сделать, чтобы предотвратить это, если только нам не удастся поймать его до того, как он вернется в Эмерэлд, что, честно говоря, по меньшей мере маловероятно. Тем не менее, подозреваю, что Нарман и барон Шэндир будут склонны сбрасывать со счетов более возмутительные слухи о сейджинах, как и мы на их месте. Так что они поймут, что мы что-то скрываем, но не будут знать точно, что именно. И сейджин Мерлин и его величество совершенно правы, когда говорят, что его способность видеть эти свои "видения" будет для нас еще более ценной, если никто другой не будет знать, что он может это делать.
- Думаю, что Мерлин и Бинжэймин правы, Рейджис, - сказал Хааралд. - И если это поможет, подумай об этом так. Твой человек, возможно, был предателем, но таким образом его смерть фактически нанесет удар по тем самым людям, на которых он на самом деле работал.
- Очень хорошо, ваше величество. - Грей-Харбор еще раз склонил голову, а затем криво улыбнулся Мерлину. - И полагаю, при данных обстоятельствах это самое меньшее, что я могу сделать для сейджина Мерлина в обмен на спасение моей жизни после того, как я открыто обвинил его самого в предательстве.
- Тогда это решено, - сказал Хааралд. - Бинжэймин, я сам перекинусь парой слов с лейтенантом Хантиром, просто чтобы убедиться, что его окончательный отчет не расходится с творчеством Мерлина.
- Вероятно, это было бы мудро, сир. А пока, я думаю, нам с Рижардом нужно вернуться в офис и решить, к кому из других шпионов Нармана мог быть причастен герцог или что-то, что мы нашли в его бумагах. С вашего позволения, я намерен довольно сильно сократить сеть Нармана.
- Считайте, что мое разрешение получено, - мрачно сказал Хааралд, затем откинулся на спинку стула и задумчиво посмотрел на Мерлина.
- Ваше величество? - вежливо спросил Мерлин через несколько секунд, и Хааралд фыркнул.
- Я просто думаю, сейджин Мерлин.
- Размышляете, ваше величество? - послушно подсказал Мерлин, когда король сделал паузу.
- Думаю о том, какой предсказуемой и упорядоченной была жизнь до твоего приезда сюда, в Теллесберг. Уверен, что со временем мы все привыкнем, но надеюсь, ты не воспримешь это неправильно, если я скажу тебе, что мне становится более чем страшно, когда я размышляю о будущем и о том, что последовало
