шепнул я. — Для всего мира. Вы не представляете, что эта сила собиралась здесь устроить…
— Пожалуй, представляю, раз вы добровольно отказались от такого могущества.
Выходит, он все же что-то знал… Великий князь облокотился о спинку стула и уставился на меня.
— Так вы согласны, брат Элевтерий?
— Не думаю, что у меня есть выбор, — пожал плечами я. — Тем более что угроза действительно существует в отдаленной перспективе. Тьма утверждала, что в этот мир проще проникнуть. Значит, однажды она может попытаться снова.
Великий князь снова улыбнулся.
— Что ж, вопрос с вашим делом мы решили. Вам будет предоставлено все необходимое, все материалы. Мы понимаем, что это работа на многие годы, но никто вас не торопит. Важен результат. Теперь перейдем к милостям.
— То есть это была не милость?
— Это — служба. Но за хорошую службу принято благодарить, и вот наш аванс, — Глеб Алексеевич подался вперед и понизил голос. — Вам будет пожаловано достойное имение в Торжке. Усадьба Озерная — обширные владения с великолепным парком, трехэтажным особняком и полной обстановкой. На ваше имя будет открыт счет, на который государство перечислит значительную сумму. Также вам полагается ежегодное жалование. И, разумеется, титул. Цесаревич особо на этом настаивал. Впрочем, он — человек традиционных взглядом и редкой щедрости души.
Я слушал Великого князя, приоткрыв рот от удивления.
— Титул? Но как мне можно даровать титул, если у меня даже имени нет?
— Что ж, на этот счет у нас тоже имеется легенда. Поскольку ваше лицо и тело претерпело некоторые изменения после вмешательства Тьмы, вам будет проще назваться иным именем. Злоупотреблять этим обстоятельством не стоит и слишком часто выезжать в свет — тоже. Все же родные могут вас узнать. Однако для вас приготовят биографию: вы — сын русского аристократа, который последние сорок лет предпочитал жить с семьей на чужбине. Служили вы там же, имели ряд контактов с чиновниками, однако сейчас, потеряв родителей, решили вернуться на историческую родину и приобрели поместье. Подробности вашей биографии подготовят. Не волнуйтесь, у нас есть искусные мастера по этой части. Наверняка придется приобрести несколько специфических навыков и привычек для поддержания вашей легенды, но у вас на это будет время.
Ловко они все решили. Значит, другая жизнь, другое имя… Впрочем, мне уже не привыкать их менять.
— Могу я сам выбрать имя?
— Можете выбрать и фамилию. Но постарайтесь придумать что-нибудь простое, но благозвучное и привычное русскому уху.
— Хрусталев, — тут же ответил я. — Александр Хрусталев, если это возможно.
Великий князь улыбнулся.
— Значит, так тому и быть, Александр… Пусть будет Федорович, в честь нашей родовой иконы. Что ж, добро пожаловать в новую жизнь, граф Хрусталев.
Эпилог
Феодора нервничала.
До Торжка оставалось лишь несколько километров, а она продолжала корить себя за то, что поддалась на уговоры Лены и согласилась на эту авантюру. Где это видано, чтобы слуг так нагло переманивали?
Когда на ее личный адрес пришло письмо с приглашением, она даже не стала открывать — дел на Аптекарском было невпроворот. Только-только восстановили дворец на Литейном, но требовалось еще обставить роскошные залы мебелью, снабдить утварью… На Литейном работала армия слуг, и руководить поручили Феодоре. Княгиня утверждала, что столь ответственное дело могла доверить только ей.
Феодора справилась. Спала по три часа в сутки, жила на литрах кафы и бутербродах с шоколадками, но успела вовремя. И едва не пропустила второе письмо-приглашение. Через два месяца. На этот раз оно пришло не по электронной, а по обычной почте.
Тогда еще ее позабавило место отправления — Торжок. Маленький старый городок между двумя столицами, словно застывший в безвременье. Он находился в стороне от главной железной дороги, и нынче туда мало кто заезжал. Разве что за знаменитыми пожарскими котлетами.
Кто мог писать ей из Торжка?
Заинтригованная, управляющая вскрыла конверт. Письмо оказалось приглашением занять место управляющей усадьбой Озерное. Феодора даже не знала о существовании этого места. Неудивительно: у Оболенских было столько владений, что чужие в памяти уже просто не укладывались. Феодора могла наизусть перечислить, какого цвета был мрамор в каждой из купальных комнат княгини, но изучать провинциальные имения — избавьте. Тут бы с порученными делами разобраться.
Тем более что Феодора ничего не знала об этом графе Хрусталеве, который, однако, распелся соловьем, восхваляя в письме ее управленческие таланты и суля такое вознаграждение, от которого люди много опытнее нее не отказались бы.
Она думала несколько дней. Затем снова круговорот дел — и письмо вылетело из головы.
Но затем пришло третье, еще через месяц. На этот раз с подарком.
Феодора не верила в мистику — за исключением того колдовства, которое умели творить одаренные Тьмой. Но когда вместе с письмом Феодоре лично в руки вручили ту самую ливанскую шаверму из ларька в Коломне, девушка почти перекрестилась.
Чертовщина какая-то. Этот граф знал о ней явно больше, чем она о нем. Слишком много знал или обладал связями, позволявшими вытащить о человеке всю подноготную. А вот о Хрусталеве в Петербурге почти не слышали, хотя во всех реестрах он числился. Феодоре подумалось, что это неспроста. В какой-то момент стало просто страшно: с могущественными людьми следовало держаться учтиво и осторожно, иначе такой, как она, не выжить.
Эту сцену увидела Лена, и именно молодая помощница настояла на том, чтобы Феодора согласилась хотя бы на встречу. За спрос денег не берут, переговоры — это всего лишь переговоры.
— Я об этом точно пожалею, — проворчала управляющая, но все же подмигнула себе в зеркале. Лицо нужно держать всегда. И раз уж согласилась прибыть на встречу, следовало показать класс.
Сердито сжимая баранку, Феодора бросила взгляд на карту, сверилась с указателями… Усадьба Озерная — пафосный новодел в классическом стиле. Очередная прихоть богатенького эмигранта, воспылавшего любовью к русским корням вдали от родины.
Может и правда следовало начать что-то новое? Хотя бы попытаться.
После той трагедии, в которой погиб Володя и весь этот проклятый Темный орден, Феодора места себе не находила. Она как чувствовала — не хотела его туда отпускать. Уговорила Алексея Андреевича попытаться встретиться с Володей… Но Орден сожрал и перемолол его слишком быстро. До обидного быстро.
А Оболенский все никак не выходил у нее из головы. Феодора много ночей твердила себе, что все это с самого начала было ошибкой. Он из патрициев, она из плебеев,
