Я кивнула.
— Мастер… как-то пожелал говорить со мной.
— О чем?
— Он расспрашивал о Версе. После того, как король выпил отравленный чай, предназначавшийся принцу Тилю. Не видела ли я, чтобы Верс применял магию, пока рядом с королем никого не было.
— Что ты ответила? — спросил дознаватель.
— Что не видела такого. Но не уверена, что мастер мне поверил.
— И все? — спросил Ривен.
— И все, — ответила я.
* * *
Тиль ни о чем не спросил, когда я вернулась к нему после допроса. Лишь сказал:
— Ты вовремя. Скоро подадут вечерний чай.
Я была рада тому спокойствию, которое царило в покоях принца. Это было сейчас для меня самое важное. Я продолжала думать о том, по какой причине меня спрашивали о мастере Зарене и почему я все же не сказала об амулете. Очевидно, что Кайлен Бран сообщил советнику, что я спрашивала о целителе. А Верс предупреждал, что задавать вопросы — опасно. Равно как и рассказывать об амулете он тоже не велел.
Вскоре действительно подали чай. Тиль крутил между пальцами фишку кота. Я не сразу это заметила. Мое внимание привлекли ловкие движения. Принц специально показывал, что по-прежнему мне доверяет, несмотря на то что я только вернулась от дознавателей.
— Ваше высочество, — вырвалось у меня. Тиль отвлекся от своего занятия и посмотрел на меня, будто только сейчас вспомнил о моем присутствии. — Позвольте мне остаться сегодня на ночь здесь.
Принц сочувственно улыбнулся.
— Разве ты не устала? Не думаю, что этот диван настолько удобен…
— Простите меня, должно быть это прозвучит жалко. Но у ваших дверей охрана, — медленно произнесла я. — А в своей комнате я вряд ли буду чувствовать себя в безопасности. Пожалуйста, я не помешаю…
Боюсь, что и присутствие охраны — невеликое успокоение. Тем более, что рядом с принцем опасней, чем вдали от него.
— Разумеется, не помешаешь. Да ты ведь уже оставалась приглядывать за мной ночью, — с удивлением заметил Тиль. При этом на лице его все же мелькнула улыбка.
— Если тебе станет слишком страшно, ты можешь постучаться ко мне в любое время, — добавил он. Настала моя очередь старательно скрывать улыбку. Будь он в другом возрасте, эти слова можно было бы расценить как насмешку или даже оскорбительный намек.
Тиль удивил меня еще больше. Перед тем, как удалиться в спальню, он вдруг развернулся и сказал:
— Послушай, Регина… Помни, что ты можешь обратиться ко мне с любой просьбой.
— Ваше высочество, вы не должны!.. — поспешила остановить его я. Но принц покачал головой.
— Конечно, не должен, — проговорил он со странным выражением. — Но я могу.
Мне показалось, он повторяет чьи-то слова и оттого чувствует себя не очень уверенно. Тиль тут же попытался скрыть это за улыбкой. Маленький принц изо всех сил старался казаться взрослым. Так и хотелось сказать, что ему не следует прилагать дополнительных усилий.
Я поднялась с софы, чтобы поклониться Тилю и серьезно сказать:
— Благодарю вас, ваше высочество! Это большая честь для меня.
Тиль кивнул и ушел к себе.
Через некоторое время я погасила лампу и забралась на софу с ногами. По правде сказать, спать здесь и правда было бы не очень удобно. Но мне требовалось подумать, спать я вовсе не хотела. У себя в комнате я наверняка только и беспокоилась бы о том, все ли в порядке у принца. А теперь ситуация оказалась идеальной для раздумий.
Что произошло в королевском саду? Поначалу я решила, что это было покушение на Тиля. И признаться, первым делом заподозрила королеву. Но королева никогда не подвергла бы опасности собственного сына. Положим, она могла не знать, что он скрывается под личиной Кайлена Брана. Хотя во мне крепло подозрение, что она слишком хорошо осведомлена о происходящем во дворце. Я невольно оглянулась, чтобы посмотреть в окно. Тень башни казалась высунувшейся прямо из дворцовой стены паучьей лапой.
Да ведь принцу хватило бы волков. Стала бы стража защищать Тиля, не окажись рядом Альвета? Потому он и пострадал больше других. Да еще Лаверн Бран, которого ослабило проклятье.
Но магическую ловушку такой мощности следовало тщательно подготовить. И скрывать до удобного момента. Кто может стоять за этим?
Верса я заподозрила бы в нападении на Тиля, но не на Альвета. А после случившегося — сомневалась и в том, что он хотел зла мальчику. Плантаго очень странно себя вел. Еще странней было мое отношение к его поступкам.
Я допускаю, что он планировал покушение на принца по указке королевы. Вот она уж точно способна на все. Но обстоятельства оказались таковы, что под удар попал Альвет. И тогда Верс вынужден был помочь ему. А вместе с ним — спасти и нас с Тилем. Потому что убить мальчика на моих глазах было равносильно признанию.
Но остановило бы его это? Вряд ли. Верс неоднократно говорил, что убьет меня. Его останавливало только то, что без меня он не мог обеспечивать Альвета чужой жизненной силой… Но если бы гнев его был действительно столь велик, насколько маг пытался показать, его не остановили бы условности. Смерть принца и няньки, которая была рядом с ним, никого бы не удивила. Альвет же был без сознания и не узнал бы, что случилось. Возможно, мои заслуги перед короной даже признали бы посмертно…
Верс не пытался убить ни Тиля, ни меня. Альвет обрадовался, увидев принца живым. Плантаго не проявлял своих истинных чувств так явно. Но тело часто выдает больше слов. Я помню, как Плантаго обнимал меня и как поддерживал Тиля.
Он не хотел нашей смерти.
Но остановился бы, будь у него прямой приказ? Не знаю.
Не знаю!
И еще я невольно подумала вот о чем: раз я еще нужна, выходит, жизненные силы для Альвета пока имеются. И если их дает не королева… значит ли это, что их забирают у короля Сельвана? Не представляю, как это возможно против воли пропавшего короля. Но не потому ли метка Митили то проявляется, то исчезает, когда приходится лечить Альвета…
Однако в таком случае проклятье должно было бы проявляться после того, как применялись амулеты, содержавшие чужие жизненные силы. Но в покоях принца метка проявилась прежде, чем мы с Версом провели обряд… А на игровой площадке и вовсе ничего подобного не произошло. А метка — все равно проявилась. Нет, скорее уж Альвету как-то удается скрывать метку убийцы короля.
Но тогда он все же должен знать, что случилось с Сельваном на самом деле. Да ведь именно Альвету исчезновение старшего брата было нужнее всего! Я прекрасно это понимала. И все равно — не верила в виновность его величества.
Я вздохнула. Тиль сильно перехвалил меня, когда сказал, будто я способна найти ответ на любой вопрос. Если бы это было так, я не мучилась бы сейчас сомнениями. Не размышляла бы о том, почему до сих пор продолжаю оправдывать их всех — Альвета, Кайлена, Лаверна, советника Ривена…
