Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
С помощью одной лишь статистики невозможно понять сложную природу женского насилия.
Я спросила своего собеседника, часто ли женщины нарушают выписанные в отношении них ордера и каким образом они это делают. «В основном речь идет о мелких технических нарушениях, – ответил Гарретт. – Например, девушка может продолжать посылать бойфренду СМС-сообщения или электронные письма, несмотря на судебный запрет. К сожалению, парни чаще нарушают предписания, физически вторгаясь в жизнь жертв». В этом наиболее существенная разница между мужской и женской жестокостью: абьюзер-мужчина, от которого ушла подруга, гораздо более склонен преследовать бывшую партнершу и угрожать ей, чем оставленная женщина-абьюзер. «Большинство представительниц прекрасного пола бывают “экспрессивно” жестокими. То есть раздражение и напряжение постепенно накапливается, и потом бабах! Всех разметала, и ей стало легче, – рассказывает Марк Уолтерс, руководитель общенациональной линии психологической поддержки для мужчин MensLine Australia. – Это типичный “отталкивающий” подход. “Отвяжись, ты безнадежен как любовник!” Да, это ужасно и отвратительно. Однако намерение такой женщины – оттолкнуть, прогнать, а не нанести увечье». С другой стороны, мужчины, применяющие принудительный контроль, по мнению Уолтерса, прибегают к «инструментальному» насилию. «Это означает, что ты встаешь и с самого утра начинаешь планировать, как доставить жене неприятности. Например, прячешь ключи, меняешь настройки ее телефона, спускаешь колесо на ее машине, чтобы она не пошла на работу. Таким образом домашний тиран постоянно как бы сообщает жертве: “Ты принадлежишь мне, и тебе не сбежать. А если попытаешься, я тебя все равно достану”».
Большинство тех, кто звонит на горячую линию MensLine, это мужчины, которые не могут справиться с собственным гневом или тягой к жестокости. Поначалу практически все мужчины (по свидетельству Уолтерса, 90 % из них) называют себя потерпевшими. «Но к концу телефонного разговора лишь 10 % по-прежнему считают себя таковыми», – утверждает эксперт.
Я спросила, какое число из этих 10 % жалуются на то, что подвергаются интимному терроризму. «Это очень редкое явление, – заявил Уолтерс. – Если спрашиваешь, испытывают ли они страх, к примеру, принуждают ли их бросить работу, они отвечают, что нет. Я интересуюсь, что они делают, чтобы как-то защитить себя. “Практически ничего” – вот самый распространенный ответ. Мужчины и женщины переживают насилие очень по-разному. Я не пытаюсь принизить мужские переживания, но, если спрашиваешь собеседника о том, как его можно защитить, он обычно говорит что-то невнятное, вроде: “Мне надо, черт побери, чтобы она прекратила все это делать”. В общем, у мужчин по-другому проявляется уязвимость».
Впрочем, из этого правила есть исключения. Я говорю о людях с физическими или психическими особенностями здоровья. Они подвергаются гораздо большему риску. «Очень часто предприимчивые дамы берут таких людей под свой контроль, чтобы жить на их пенсию. Или пытаются получать с их помощью наркотические препараты, или пользуются их жильем», – заключает Уолтерс.
Повторю, что мой собеседник очень часто сталкивается с домашними тиранами, которые пытаются выдать себя за потерпевших. «Буквально на днях в суде разбирали дело мужчины, который угрожал жене. Он целый день посылал ей СМС-сообщения с угрозами, что расправится с ее ребенком. А когда в конце дня пришел домой, жена встретила его на пороге с бейсбольной битой наперевес. Защищаясь перед судьей, он говорил, что это послужило для него достаточным основанием, чтобы ударить ее кулаком в лицо и повалить на пол. Мужчина уверял, что это допустимое насилие с целью самозащиты. Посмотрите, как развивалась эта история: он запугивал женщину, угрожал ее дочери. При этом жена знала, что он проходил военную спецподготовку и недавно вернулся из Афганистана. Ей было чего бояться».
Некоторые насильники виртуозно подбирают доказательства, чтобы выставить себя пострадавшим. «Они приносят небольшие видеоролики, выхваченные камерой отдельные моменты, скажем, когда жена берет в руки нож. Или ходит вокруг мужа, мрачно и с угрозой посматривая на него. На первый взгляд кажется, что она действительно опасна. Но мы же не знаем, что было до и после этого эпизода. Да, она схватилась за нож, но, может быть, только таким образом ей удалось защитить свое личное пространство».
Уолтерс оговаривается, что вовсе не пытается упростить ситуацию и представить всех женщин принцессами, а мужчин злодеями. «Попадаются фурии, с которыми трудно наладить контакт. У них сложный характер, они все время провоцируют партнера. И есть мужчины, которые слабы и уязвимы. Но если говорить о том, кто сильнее страдает от насилия и кому наносят более значительный ущерб, то, безусловно, жертвами в большинстве случаев следует признать женщин».
Адвокат из Голд-Коста Кэтлин Симпсон, также специализирующаяся на домашнем насилии, за все время работы встретила только одного мужчину, о котором можно было бы сказать, что он смертельно напуган. «Он с нетерпением ждал суда. Было видно, как глубоко психологически травмирован мой клиент. Это было до такой степени заметно, что кто-то из сотрудников суда сказал, что истцу следовало бы пойти в туалет и привести себя в порядок. Но это всего лишь один исключительный случай», – утверждает Симпсон[120].
* * *
Судьи привыкли представлять жертву стереотипно, как пассивную, забитую белую женщину, которой приходилось смиренно терпеть наносимые абьюзером удары. Встречая в зале суда представительницу слабого пола, способную дать сдачи, некоторые служители закона с трудом верят, что она и есть пострадавшая (особенно если они толком не знают, что такое домашнее насилие).
В большинстве дел, которые вела Симпсон, насилие было «реактивным». Так, во всяком случае, она его называет. А социолог Майкл Джонсон и юристы, с которыми я беседовала, именуют это «сопротивлением с применением насилия». Женщины дают отпор жестокому доминирующему партнеру. Да, они таким образом мстят, пытаются отстоять свое достоинство или надеются остановить абьюз. В самых крайних случаях жертва понимает, что лучший способ защитить себя и детей – убить агрессора.
Сопротивление с применением силы встречается часто, но о нем редко говорят. [27] Дебби Килрой, адвокат и правозащитница, организовавшая группу поддержки для заключенных под названием Sisters Inside, сказала в интервью ABC Radio, что «все больше женщин получают приговоры по уголовным статьям и отправляются в тюрьму за то, что защищались от жестокого партнера. Особенно много таких случаев среди коренного населения Австралии». «Они получают реальные сроки за самооборону. Никто не хочет толком разбираться в этих делах», – подчеркивает Килрой. [28] Профессор социологии Джуди Аткинсон обратила внимание, что такие узницы все чаще поступают в женскую колонию в городе Элис-Спрингс. С 2015 года Аткинсон ведет там работу с заключенными по программе Kungas (на языке аборигенов это слово означает «сокамерницы»). Джуди пытается разорвать порочный круг насилия и предотвратить новые психологические травмы. Женщины вновь и вновь рассказывают ей свои истории, пересматривают произошедшее, выплескивают боль потери и тоску, а также учатся позитивному взаимодействию с окружающим миром. Большинство «сокамерниц», с которыми она общается, всю жизнь страдали от насилия. Когда их любимые мужчины нападают на них и издеваются над ними, у них есть только один выход – защищаться. «Никто из них не верит, что полиция воспримет их жалобы всерьез», – подчеркивает Аткинсон. Это не предубеждение; такое заключение они делают на основе печального опыта. Джуди рассказала мне об одной женщине в Элис-Спрингсе, которую взяли под стражу после повторного эпизода насилия и собираются предъявить ей обвинение в нападении на партнера. В ее деле 500 страниц. Одиннадцать лет она делала все от нее зависящее, чтобы защититься от абьюзера. Много раз вызывала полицию, требовала охранных ордеров. Но полицейских раздражало, что она всякий раз снова возвращается к своему мучителю, и ее прозвали «надоедливой жалобщицей». «Они не посчитали его рецидивистом-насильником, но сочли ее навязчивой!» Полиции было невдомек, что, пока этот человек остается на свободе и продолжает быть частью общества, его жена и две дочери никогда не смогут чувствовать себя в безопасности. Несколько раз бывало, что она уходила от тирана, но всякий раз он ее отыскивал. В итоге она не выдержала, схватила палку и отлупила ею супруга.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
