Медленным шагом мы продвигались вперед – Рычок поднял арбалет, я держал наготове копье. Через некоторое время я начал себя ругать за излишнюю бдительность – вполне возможно, что мы пришли как раз перед тем, как из деревни ушли сильные звери.
Двери домов были раскрыты, некоторые выломаны. Сохло оставленное белье, гуляли одинокие куры…
Стоявший ранее на площади тотем сейчас был выворочен из земли. Он лежал между двух длинных жердей, вбитых в центре. Их верхние концы были заострены, на них висела порванная одежда… Рычок некоторое время смотрел на колья, а я устало опустился на скамейку возле колодца.
– Там казнили нулей, – сказал я, вспомнив рассказ Дадаша.
Я покрутил головой, вспоминая, откуда выбежала девочка Грезэ. Кажется, из того дома. Да, точно, ее туда отнесла женщина.
Быстрым шагом я направился к избе, где не было двери. Сорванная с петель, он валялась перед входом. Войдя внутрь, я обошел пару внутренних комнат. Естественно, я не надеялся найти тут девочку, но мне было интересно увидеть ее личные вещи.
Скоро я нашел деревянную игрушку, чуть меньше ладони размером. Маленький неказистый человечек с корявой резьбой – на груди вырезаны крылышки, а на лбу угловатой головы маленький нолик. Сама фигурка была измазана в саже, и вообще выглядела, будто ее выстругали из обгоревшего полена.
– О, знак Просветленных, – сказал Рычок, стоящий за моей спиной.
– Чего?
Волчонок удивленно посмотрел на меня, а затем коснулся моего лба.
– Когда ты пришел к нам в деревню, у тебя был этот знак.
Я пораженно рассматривал фигурку, вспоминая свое появление в этом мире. Ну, правильно, должны же были звери как-то узнать, что я «драная просва». Мне даже не пришло в голову задаться этим вопросом.
– Точно?
– Ну, вы же сами себе на лбу мажете этот кружок. Краской там, или глиной, я не знаю. Знак Просветленных… – Рычок пожал плечами, не понимая моего вопроса, – Так дедушка говорил.
– А крылышки?
Рычок пожал плечами, а потом прошептал:
– А этого не знаю. Может, птица?
Я понял по его тону, что свою основную догадку он говорить не хочет. В Регнуме крылья есть еще и у ангелов.
Еще раз глянув на фигурку, я спрятал ее за пазуху. Покрутив головой, и не заметив больше ничего особенного, я постоял некоторое время с закрытыми глазами. Девочку Грезэ я помнил хорошо, знал, что она – вылитая моя Эльза. Но, пытаясь вспомнить саму дочь, я словно натыкался на зыбкую стену.
Спустя пару секунд я понял, что толком не помню лица жены. Все, что я видел в Нулевом мире, помнил четко, а вот мою прошлую жизнь… Хорошо хоть, что чувство возмездия кипело во мне все так же. Кого благодарить за свою потерю, я знал.
Кротов…
Мы вышли и снова направились к колодцу на площади, чтобы утолить жажду.
– Белый Волк? – раздался удивленный голос.
Мы обернулись, и Рычок вдруг напрягся, поднял арбалет. На другом конце площади стоял зверь. В кожаном нагруднике, на голове шлем с волчьим хвостом, свисающим на плечо, в руке длинный меч. За плечом висел лук и торчало оперение стрел. Лицо воина было измазано серой краской. Не надо было быть особого ума, чтобы догадаться, кто это.
– Ингольв, – Рычок побледнел.
– Кто? – спросил я, поднимая копье.
– Десятник Серых Волков, – чуть ли не дрожа, прошептал Волчонок, – Четвертый коготь.
– Я смотрю, не вся белая шваль сдохла, – громко произнес воин и вальяжным шагом направился к нам.
Рычок даже не пытался поднять арбалет, трясясь мелкой дрожью. При этом я не ощущал никакого давления со стороны нового врага, и значит, тут был обычный страх. Я не нашел ничего лучше, как с размаху отвесить парню затрещину.
– Ау! – звереныш удивленно посмотрел на меня.
Даже воин, которого Рычок назвал Ингольвом, остановился, увидев эту картину, и покосился на небо.
– Неслыханно! – только и сказал Ингольв, – Я слышал о наглом нуле, но чтобы так. Белые совсем опустились, – он покачал головой.
– Чего встал? – не обращая внимания на зверя, сказал я Волчонку, – Ты его с одной стрелы положишь, – и я похлопал по тулу, висящему на поясе.
Тот, глядя на меня круглыми глазами, кивнул и поднял арбалет. Болт с красным оперением уже лежал в ложе.
– С одной стрелы? – переспросил Ингольв и засмеялся, – С каких это пор белые ублюдки могут стрелы чаровать?
Он присмотрелся к Волчонку и его брови подпрыгнули:
– Второй коготь? Ого, неплохо для белой швали.
Рычок, упрямо поджав губы, выстрелил. Серый Волк даже не пытался увернуться, а просто перехватил стрелу в полете и удивленно посмотрел на нее.
– Это что? Зубочистка? – он заржал так, что схватился за живот, – Даже не верится!
Волчонок беспомощно глянул на меня, я сказал:
– Заряжай следующую, я попробую отвлечь.
Услышав это, Ингольв проревел:
– Да как ты посмел, гавно нулячье? На колени!!!
Рычок поспешно натягивал тетиву, а я вышел чуть вперед, выставив копье:
– Эй, зверье пустое!
Тот круглыми глазами посмотрел на меня и снова покосился на небо. Я только покачал головой – да они тут все одинаковые.
– Потомок ублюдка, – сказал я, и нараспев добавил, радуясь воображению, – Грязь на белой шерсти!
Сзади даже Волчонок ахнул, а разъяренный Ингольв покраснел, как рак, сделал шаг вперед и проревел:
– Убью-ю-ю!!!
Рычок рядом поднял арбалет, я приготовился отражать атаку. Сейчас нам придется сложно.
Но дальше произошло чудо, по-другому не назовешь. Серый Волк хищно улыбнулся:
– Сейчас ты узнаешь, что такое настоящие стрелы, – тут он взял и откусил наконечник болта.
Выкинув обломок, зверь презрительно сплюнул наконечник и потянулся за своими луком и стрелой. Но, только коснувшись плеча лука, Ингольв вдруг сказал:
– Что за… – и упал.
Мы с Рычком переглянулись, затем Волчонок ошалевшими глазами посмотрел на арбалет.
– А ты боялся, – усмехнулся я.
Мы подошли к телу, когда с него сорвался огонек духа и влетел в грудь Рычку. Волчонок расплылся в улыбке:
– А ведь я отомст…
Тут Рычок дернулся и выплюнул кровь, на его груди слева разошлась кожа и обнажилась плоть, а из раны заструились золотистые искорки, сливаясь в подобие клинка. Я в шоке кинулся к нему, но меня толкнула неведомая сила.
Мое тело снова спас дар Скорпионов. Пролетев несколько метров, я сгруппировался, и, кувыркнувшись по земле, вскочил почти без ушибов.
