Президент Ельцин тоже решил, что пора позаботиться особственной репутации; возможно, после открытой операции на сердце он задумалсяо своей исторической роли. В марте 1997 года, после выздоровления, он вернулсяв Кремль. Первым делом он решил перетряхнуть правительство, вдохнуть в него дух«реформаторства», свойственный первым годам его правления. Казалось, он намеренобуздать «капитализм для своих», изрядно запятнавший его режим. Банкир иолигарх Владимир Потанин был смещен со своего поста первого заместителяпремьер-министра. Вместо него Ельцин назначил Анатолия Чубайса и другого«молодого реформатора», Бориса Немцова, губернатора Нижнего Новгорода.
Но уволены были отнюдь не все представители «капитализма длясвоих». На посту премьер-министра остался Виктор Черномырдин. В Советебезопасности остался Борис Березовский. Начальником ельцинской администрациистал старый приятель Березовского, Валентин Юмашев. И все-таки Чубайс был полонрешимости порвать с прошлым. «Россия сегодня находится на исторической развилкемежду двумя вариантами капитализма, – заявлял он. – Один вариант –это олигархический капитализм латиноамериканского типа, в котором действуютрыночные механизмы, в котором свободное ценообразование, в котором частнаясобственность, но в котором все базовые решения государства находятся подсильным влиянием крупных финансовых и промышленных групп. Вторую модель можноохарактеризовать как народный капитализм. Экономические правила в такой системеабсолютно одинаковы для любого участника, независимо от его размера. Это такжеозначает, что антимонопольная политика государства применительна ко всем,включая крупнейшие финансовые группы. Это означает, что государство отделено отбизнеса, а бизнес играет по правилам, установленным государством».
Это действительно был новый Анатолий Чубайс. Он хотелизменить правила, на основе которых российские олигархи приобрели власть ибогатство. Естественно, олигархи сочли такую политику неприемлемой. «Нельзяиграть по одним правилам, а потом объявить, что с четырех утра завтрашнего днявводятся новые правила, – возмущался Березовский. – Чубайс пытаетсяоборвать связь между исполнительной властью и крупным капиталом. Но крупныйкапитал – это реальная опора сегодняшней власти».
Березовский неоднократно напоминал первому заместителюпремьер-министра: его «наняли» бизнесмены высшего ранга провести избирательнуюкампанию Ельцина, а позднее – поставили на работу в российское правительство.Чубайс, однако же, решительно отстаивал свою независимость. «Ну да, Советдиректоров России нанял своего исполнительного директора – звучит примернотак», – едко замечал он.
За тот короткий период, когда в Кремле главенствовали Чубайси Немцов, деловая карьера Березовского получила два ощутимых удара. Первый имелотношение к монополии на природный газ – «Газпрому». В июне 1977 годаБерезовский убедил Черномырдина назначить его председателем «Газпрома», но впоследний момент это назначение было заблокировано первым заместителемпремьер-министра Борисом Немцовым.
Второе поражение Березовский потерпел в ходе приватизации«Связьинвеста» – компании-монополиста в сфере телекоммуникаций. Под контролемэтого холдинга находились телефонные компании, осуществлявшие международную ирегиональную связь. Правительство давно говорило о необходимости частичноприватизировать «Связьинвест». В 1995 году пакет из 49 процентов акций«Связьинвеста» был обещан итальянской компании по телекоммуникациям – «Stet».Но эта сделка так и не была доведена до конца. Далее, право организоватьоткрытое предложение ценных бумаг «Связьинвеста» на сумму в 1 миллиард долларовбыло предложено консорциуму западных банков. Однако в последний момент этусделку тоже отменили. Два российских конгломерата – «Мост» ВладимираГусинского и «Альфа» Петра Авена – убедили правительство в том, что«Связьинвест» должен остаться в руках российских компаний. Гусинского, вчастности, очень интересовал «Связьинвест», потому что от этой монополиизависели расценки на передачу сигнала для НТВ. В конце 1996 года правительствосообщило, что разрешает «Мосту» и «Альфе» приобрести 49 процентов акций«Связьинвеста» по цене, которую определят независимые аналитики. Широкораспространилось мнение, что это разрешение – компенсация за услуги, которые«Мост» и «Альфа» оказали в ходе президентской кампании.
Однако Чубайс снова вмешался в планы «Связьинвеста», и былорешено приватизировать только блокирующую долю (25 процентов плюс однаакция), продать ее с аукциона тому, кто предложит самую высокую цену. Появилосьдва конкурента. Первый – «Онэксим-банк» Владимира Потанина, которогоподдерживали «Renaissance Capital», «Deutsche Morgan Grenfell», «Morgan StanleyAsset Management» и – самое главное – биржевой игрок Джордж Сорос. Вторымпретендентом стал «Мост» Гусинского, его поддерживали «Альфа», «Credit SuisseFirst Boston», испанская компания «Telefonica». Но главным компаньономГусинского по этой сделке был Березовский.
В середине июля, когда до аукциона по «Связьинвесту»оставалось всего несколько дней, Гусинский и Березовский отправились на встречус Анатолием Чубайсом – тот отдыхал неподалеку от Сан-Тропе, на вилле приятеля,марокканского коммерсанта, который вел в России крупные дела. Прибыл и ихконкурент – Владимир Потанин. Три бизнесмена прилетели вечером, провели сЧубайсом четырехчасовые переговоры и отбыли назад.
«Значительная часть разговора была посвящена правиламигры, – вспоминает Потанин, – что такого рода, достаточно жесткие,хотя и справедливые правила, внедряюся немедленно. Березовский, как я понял,считал, что введение такого рода правил… черезчур форсированно и, что это нужноделать более медленно постепенно, потому что затрагивают интересы тех, кто ктаким правилам не готов (например, Гусинский). Березовский утверждал, чтоконсорциум (Гусинского) многое сделал для того, чтобы эта сделка состоялась,что он над ней работал, что мог бы иметь какие-то „преферанции“.
Со своей стороны Гусинский прибег к той же аргументации,которой он пользовался, когда проталкивал приватизацию четвертого канала исоздание НТВ. Он очень много времени уделил этой приватизации, затратил массуусилий, и будет несправедливо, если после всего этого компания достанетсякому-то другому. В поддержку Гусинского было то обстоятельство, что, помимочетвертого канала, он никак не участвовал в дележе крупной федеральнойсобственности; он не имел отношения ни к ваучерной приватизации, ни к залоговымаукционам. На случай если убедить Чубайса не удастся, Гусинский и Березовскийприберегли политику угроз. «Было ясно дано понять Чубайсу и мне о том, что еслинеудачно для другого консорциума завершится конкурс по „Связьинвесту“ то,конечно, они останутся неудовлетворенными и будут использовать разные способыоказания, ну, скажем, разных видом воздействия, вплоть до развязыванияинформационной войны или развала сделки», – вспоминает Потанин.
Консорциум Гусинского предлагал 1,2 миллиарда долларов.Потанин предлагал 1,6 миллиарда долларов. «Гусинский считал, как я понимаю его,мы что участвовать не должны (в аукционе по „Связьинвесту“), что мы должнызаняться другим каким-то проектом», – вспоминал Потанин позднее. Естьсведения, что Березовский и Гусинский делали Потанину соблазнительныепредложения, чтобы он отступился: контроль над государственной долей акций вроссийской электрической монополии «РАО ЕЭС», победу в приватизации последнейгосударственной нефтяной компании – «Роснефть». Но Потанин полагал, что обязанучаствовать в аукционе по «Связьинвесту». «Я счел возможным для себя отказатьсяот участия, потому что это не соответствовало коммерческим интересам нашейгруппы, наших инвесторов и партнеров, – вспоминает он. – А Чубайс несчел возможным поддержать такого рода предложение (отказ Потанина от торгов),потому что в результате конкуренции родилась более высокая цена для бюджета».
