История об одной семье и двух войнах
Накануне открытия выставки «Две войны», вырвав из своего плотного распорядка дня минутку, я подъехал к нашему Дому музеев для окончательного решения вопросов по размещению экспонатов. Меня встретил директор и с загадочным видом представил круглолицую женщину, около которой вертелась девочка лет двенадцати, с рукой, закованной в гипс. «Это Татьяна Александровна, – торжественно объявил Валерий Иванович, – а это сюрприз для вас». И он театральным жестом указал на витрину, где были хаотично разложены фотографии, документы и медали. Я вопросительно посмотрел на Татьяну Александровну…
Немного смущаясь, она поведала о том, что часто ездит в командировки и однажды в поезде прочитала в журнале «Владивосток – Москва – Владивосток» то ли в журнале «Восточный базар» мой рассказ, из которого узнала, «как вы мотались по китайским лавкам в поисках раритетов». А недавно она услышала по радио анонс об открытии нашей выставки и принесла семейные реликвии…
В коробочке из красного бархата покоились потемневшие от времени солдатский нагрудный крест «За Порт-Артур», учреждённый Николаем II в 1914 г., к десятилетию начала Русско-японской войны, Георгиевский крест 3-й степени и серебряная французская медаль «Защитникам Порт-Артура», изготовленная на средства, собранные во Франции по призыву газеты «Lecho de Paris». Эту медаль выдавали участникам обороны Порт-Артура «без права ношения».
…На старой фотографии, датированной 1909 г., запечатлена супружеская пара: бравый усатый мужчина, кавалер трёх Георгиевских крестов и двух медалей, и миловидная женщина в длинной юбке, кофте с оборками, в перчатках и с дамской сумочкой. Фамилия их была очень известной и легко запоминаемой: Набоковы – Андрей Дмитриевич и Матрёна Ивановна. Кто знает, может быть, они и состояли в каком-нибудь родстве со знаменитым русским писателем Владимиром Владимировичем Набоковым, тоже выходцем из Сибири. Кстати, я забыл упомянуть, что все документы этой семьи были из Иркутска, а сам Андрей Дмитриевич был одет в униформу служащих, или, как тогда говорили, агентов железной дороги. В выписке из метрической книги Иркутской Вознесенской церкви значилось, что 12 января 1911 г. родилась, а 20 января того же года крещена раба Божия Нина, бабушка моей собеседницы Татьяны Александровны. Выписка «разукрашена» многочисленными штампами и печатями дореволюционного и советского времени.
На потемневшей от времени любительской фотографии – портрет Нины Андреевны в военной форме. На петлицах гимнастёрки (а следовательно, это фотография изготовлена не позднее 1942 г.) – знаки отличия военфельдшера. И фамилия тоже довольно известная – Касьянова. К родственникам бывшего премьер-министра Михаила Касьянова, ныне обвиняемого по делу незаконного приобретения подмосковных многомиллионной стоимости дач, она, наверное, никакого отношения не имеет, хотя кто знает?…
А вот фотография и самого Касьянова Павла Алексеевича – участника войны с Японией 1945 г., сержанта.
Медали «За Победу над Японией», грамоты Верховного главнокомандующего, удостоверения к наградам…
Вот такая история одной семьи, пережившей две войны…
Из внуков и правнуков никто теперь и не знает, за что получал Георгиевские кресты Андрей Набоков. Да и то, что эти награды сохранились, уже чудо. В семье остался только один Георгиевский крест, а два других (2-й и 4-й степени), по свидетельству Татьяны Александровны (со слов её бабушки), пошли в обмен на хлеб в тяжёлые годы Великой Отечественной. Такая же участь постигла и две медали. Судя по колодкам на фотографии – это были медали «За храбрость» и «За Русско-японскую войну 1904–1905 гг.».
Вознесенская церковь в Иркутске была разрушена в 20-е гг. Дважды менял фамилию, опасаясь репрессий, Павел Касьянов. Его отца Алексея Шубина, главу семьи, в которой было десять детей, раскулачили в лихую годину коллективизации. Поэтому и в документах военфельдшера стоят в скобках три фамилии – Набокова – Шубина – Касьянова.
А молитвенник, изданный в 1903 г. с которым Андрей Набоков прошёл всю Русско-японскую войну 1904–1905 гг., сохранился.
Обширна и столетняя география проживания семьи Набоковых: Иркутск, Зея, Спасск – Дальний, Владивосток.
По женской линии Касьяновы были врачами. Сам Алексей – мастер на все руки, имел десятки специальностей. Его очень ценили на Спасском цементном заводе, где он работал после войны.
Правнучка Набокова – Настя, та самая девочка с рукой в гипсе, училась в одной гимназии с моим сыном, только в разных классах.
А сестра Татьяны Александровны Ивановой (фамилия, на которой «Россия держится…») окончила наш университет. Звать её Виктория. Вот так. Жизнь-то продолжается.
Альбомные истории
Как-то мне позвонила Злата Владимировна, вдова Павла Севериновича Гольяна, бывшего доцента кораблестроительного факультета, одного из моих учителей, и попросила о встрече.
Встреча, естественно, состоялась, и Злата Владимировна передала от имени моего учителя в дар ДВГТУ японский альбом. Этот альбом долгое время хранился в их семье как память о Николае Александровиче Дехтереве, который приходился Злате Владимировне дедом по материнской линии.
Николай Александрович на исходе ХIХ в. окончил Казанский ветеринарный институт, служил в казачьих и артиллерийских частях (в ту пору пушки были на конной тяге) и во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. участвовал в боевых действиях. Принимал участие в знаменитом бою под Тюренченом в 1904 г., эпизод которого запечатлён на картине Ю. Репина (сына знаменитого русского художника Ильи Репина) «Бой под Тюренченом».
Кстати, картина была обнаружена известным краеведом О.Б. Сгратиевским в Музее им. В.К. Арсеньева, когда мы начали работать над темой Русско-японской войны 1904–1905 гг. Исследования проводились совместно с сотрудниками Токийского университета Кокусикан. История картины опубликована нами в одном из номеров уникального российского журнала «Наше наследие».
По семейному преданию, японский альбом достался Н.А. Дехтереву в качестве трофея. Красочный, надо сказать, альбом, познавательный. Свыше двух десятков фотографий, переложенных тончайшей рисовой бумагой, запечатлели пейзажи, виды городов, жанровые сценки из жизни японской знати второй половины XIX в. Фотографии искусно раскрашены в очень нежные цвета, удивительно сохранившиеся до нашего времени. Обложка альбома обтянута лакированной телячьей кожей, обрез покрыт золотым орнаментом. Бронзовая застёжка с пружиной безотказно работает и сегодня. Лицевая сторона обложки альбома инкрустирована перламутром и ещё каким-то материалом. Рисунок инкрустации изображает птиц, цветы и бабочек. К сожалению, не все фигурки сохранились. А на задней стороне обложки отчётливо виден рисунок в традиционном японском стиле.
Я попросил сотрудников японского консульства во Владивостоке провести экспертизу, чтобы хоть приблизительно установить время изготовления альбома. В консульстве любезно согласились выполнить мою просьбу, даже прислали письменное заключение, и вскоре я уже знал, что альбом – подарок Златы Владимировны Гольян Дальневосточному государственному техническому университету – изготовлен приблизительно между 1860 и 1870 гг.
