— А если мы откажемся, вы застрелите нас? — догадался он.
— Начиная с мисс Спидвелл, — заверила миссис Тренгроуз.
— Что если мы немного отплывем и повернем назад? — спросил Тибериус.
— Тогда я пристрелю ее, прежде чем вы доберетесь до пляжа, — пообещала она. — Ваш выбор прост, мой лорд. Вы и ваш брат гребете с мисс Спидвелл к скалам или рискуете ее жизнью.
Тибериус открыл рот, но Стокер сунул весло ему в руки.
— Заткнись и греби, Тибериус, — приказал он.
— У меня есть ряд вопросов, — обратилась я к миссис Тренгроуз.
Она снова улыбнулась, но это была дрожащая, тревожная улыбка.
— Уверена, что у вас есть вопросы, но я не закоренелый преступник, мисс Спидвелл. Мне не доставляют наслаждения подобные вещи, и чем дольше вы задерживаетесь на этом пляже, тем больше я нервничаю, — проиллюстрировала она свое признание, размахивая револьвером.
— Ради бога, садись, — потребовал Стокер, довольно сильно дергая мою юбку, чтобы я упала на дно лодки. Без преамбул он спрыгнул с лодки и сильно толкнул ее, спустив в воду. Он внимательно посмотрел на миссис Тренгроуз, оценивая расстояние между ними. Но она твердо держала пистолет, направленный на меня, и Стокер снова занял свое место в лодке, подняв весло.
Мы были на полпути к острову, прежде чем осмелились заговорить, сдерживая голоса, чтобы слова не долетели через воду к злодейке, застывшей с высоко поднятым фонарем на пляже, наблюдая за нашим продвижением.
— Так помог твой арсенал ножей, — съязвил Стокер. Его лицо было маской боли, когда он греб. Он с трудом снял свое пальто, и на белом белье его рукава зацвела кровь.
— Могу только предположить, что твое плохое настроение — результат разошедшихся швов от гребли, — я холодно отразила удар. — Так получилось, что я не надела ни свои ботинки, ни свой фиолетовый корсет, и мне показалось немного чрезмерным привязывать нож к икре для чаепития. Я буду умнее в следующий раз.
— В следующий раз, — отозвался он гулким эхом.
— Теперь давайте обратим нашу значительную энергию и интеллект к рассмотрению проблемы. Что если грести вокруг острова? — предложила я. — Когда окажемся за пределами дистанции для приличного выстрела, мы могли бы рискнуть поплыть за другую сторону острова. Мы найдем там помощь.
— Течение будет нести нас в неверном направлении, — категорически забраковал мою идею Стокер. — Мы не можем грести против него вокруг острова.
— Тогда что, если мы…
Стокер дернул головой.
— Мы не можем делать ничего, кроме того, что она приказала. — Он посмотрел вниз между ног, и я поняла, что холод, который чувствовала, не был просто нервным. Морская вода просачивалась в лодку, наполняя крошечный корпус.
Тибериус выругался и сильнее налег на весла.
— Она хочет утопить нас.
— Нет, она обеспечивает наше подчинение, — поправила я. — Если бы она хотела, чтобы мы утонули, она бы сделала большую дыру. — Я осмотрела серию маленьких проколов, пробуренных в корпусе. Опилки плавали на поверхности воды, и я поняла, что она, должно быть, повредила лодку как раз перед тем, как нас найти. Несколько других гранул плавали на поверхности, и я потерла их между пальцами, растворяя их.
— Сахар, — объявила я. — Она, должно быть, заполнила отверстия сахаром, чтобы лодка продержалась на плаву достаточно долго, и мы могли убраться подальше от пляжа.
Стокер и Тибериус гребли изо всех сил к маленькому острову, и мы достигли его, когда мои юбки начали плавать. Мы были мокрыми до пояса. Тибериус перепрыгнул через боковую сторону на скользкую скалу, протягивая мне руки. Я подпрыгнула, опасно качнув лодку, пока Стокер переводил дух. Вода почти дошла до бортов лодки, и одним быстрым рывком Стокер прыгнул к скале, столкнув лодку под воду.
— Ну, это исключает идею, что мы сможем грести обратно, — задумчиво заключил Тибериус.
Я осмотрелась вокруг. Сплошной огромный камень, в основном плоский, немного поднимающийся из воды. Он был покрыт водорослями и насквозь продувался ветрами. Я дрожала в своей мокрой одежде и, не говоря ни слова, мы втроем сгрудились в центре скалы. Некоторое время мы молчали, наблюдая, как гаснет последний серый свет, и начинают мигать звезды. Долгое время теплый золотистый свет фонаря миссис Тренгроуз парил через узкий канал, словно светлячок в сгущающейся темноте, прежде чем, наконец, запрыгал прочь.
Стокер повернулся к горизонту, где море простиралось до конца света, продекламировав:
— «Огромный, соленый, страшный, вечно глубокий».
— Китс? — спросила я.
— Байрон, на самом деле.
— В то время как вы двое болтаете о поэзии, я хотел бы отметить, что миссис Тренгроуз хорошо и по-настоящему ушла, — подпустил шпильку Тибериус. — А мы — жертвы кораблекрушения.
— И я без фляжки, — легко сказал Стокер.
Я достала фляжку из-под моей юбки.
— Возьми мою, — предложила я, передавая маленькую плоскую бутылку aguardiente, которую всегда носила с собой.
— Слава Богу, — Стокер сделал длинный глоток и щедро предложил фляжку Тибериусу, но тот с содроганием отказался.
— Не очень хороший план, эта идея миссис Тренгроуз, — пробурчал виконт. — Она вытащила нас сюда, что теперь? Мы проведем неудобную ночь и затем поприветствуем проходящую лодку. Она, допустим, купила себе несколько часов спокойствия, чтобы завершить любые дьявольские махинации, но не может надеяться, что избежит встречи с нами.
Стокер долго смотрел на меня в свете звезд, прежде чем взглянуть на горизонт, где поднималась луна, огромная и матово-белая как агат, проливая свет на мерцающее море.
— Полная луна, — он взял в руки кусок водорослей и пощупал его. — А водоросли влажные.
— Что это значит? — рассердился Тибериус. — Клянусь, когда я доберусь до этой ведьмы, чертовски уверен, она отправится в Ньюгейт. Как она смеет насильственно удерживать пэра королевства?
Он продолжал в том же духе несколько минут, но я потрогала водоросли и посмотрела на Стокера.
— О, — тихо сказала я. Он кивнул.
Тибериус остановился посреди своей диатрибы.
— Что? — вскричал он раздраженно. — Достаточно плохо, что я в ловушке и изолирован, как проклятый Робинзон Крузо, так еще ваша парочка приводит меня в ярость, читая мысли друг друга.
— Прилив усиливается, — спокойно объяснила я, отмечая, насколько вода поднялась с момента нашего прибытия.
— Ну и что? Случается с приливом, — кипятился Тибериус. — Каждые двенадцать часов, как известно.
Стокер держал лицо к горизонту, лунный свет освещал его профиль, он был похож на изображение императора, вырезанное на лицевой стороне монеты.
— Это полная луна, — повторил он. — А водоросли мокрые.
