— Дима проснулся.
ГЛАВА 15
Огонь…
Ему снился огонь.
Пламя костра, что ласкало его кожу, согревая и даря такое необходимое тепло, покачивая его в своих солнечных объятьях, как невинное дитя. Ему всегда нравилось играть с огнём. Смотреть на яркие оранжевые языки огненной стихии, касаться их, будучи уверенным, что они никогда не навредят своему созданию, любимому творению — Фениксу.
Уходить не хотелось.
В этих ласковых горячих тисках было так уютно, где не было тревог, проблем и горестей. Лишь живительное пламя огня, в котором он нежился, нырял с головой, резвился.
«Вернись…» — донёс ветер едва слышный шёпот. — «Вернись ко мне…»
Почему этот голос кажется настолько родным, что к нему тянется всё естество? Даже такой любимый огонь уходит на второй план по значимости. Не хочу эту безграничную свободу, обещанную стихией.
Хочу туда… к ней… сейчас
…Вздох и тяжесть тела. Постепенно исчезла лёгкость, спокойствие и умиротворённость. Пришла усталость и боль. Она везде — словно он один сплошной комок боли. Трудно дышать, лежать и просто жить.
Появляются звуки. Сначала глухие, потом с нарастанием шума, переходящие практически в ультразвук. Хотелось отвернуться, закрыть уши руками. Но руки отчего-то плохо слушались.
— Вы меня слышите?
Зачем же так орать? Всё он слышит, даже слишком хорошо. Голова раскалывалась неимоверно.
А ещё очень хочется пить.
Мужчина пытается облечь своё желание в вербальную форму, но не получается. Язык от обезвоживания не слушается, словно прилип к нёбу, а губы вообще готовы были потрескаться от любого неосторожного движения.
Вот так сдохнешь от жажды, не в силах и слова произнести.
— Пи. пии…ть, — прохрипел он, с трудом выдавливая звуки из пересохшего горла.
Пластиковая трубочка и жалкий глоток воды, больше ему сделать не дали, сразу отобрав стакан. Но всё равно стало намного легче. Он вздохнул и попытался открыть глаза.
Белый свет резанул по глазам, вызывая слёзы и очередную волну адской боли в голове. Её словно сжали в тиски и принялись сдавливать со всех сторон. Да так сильно, что ещё немного и глаза из орбит вылезут. Сразу расхотелось делать вторую попытку. Ему и с закрытыми глазами неплохо лежится.
— Вам надо поспать, — произнес всё тот же голос.
А он был совсем не против. Получив живительный глоток воды, он вновь уплыл в сон, где его ждало яркое солнце, соленое море и чей-то тихий смех и жаркий шёпот. Феникс всё пытался поймать ту неуловимую нимфу, но ничего не получалось. Она таяла в его руках, оставляя после себя лишь дым.
Следующее пробуждение было гораздо легче первого.
Для начала ему дали больше воды. Целых три глотка.
Утолив жажду, мужчина вновь откинулся на подушки, не делая попыток открыть глаза.
Но уснуть ему не дали.
— Мне надо задать вам несколько вопросов. Если да кивните, если нет покачайте головой. Говорить вам пока будет тяжело. Хорошо?
Кивнул.
— Помните кто вы?
И это вопрос? Он думал, что будет что-то посерьёзней. Конечно, Дима помнил кто он такой. Он Колдун, Огненный Феникс. Что за глупые вопросы.
Но кивнул. Сейчас чуть-чуть придёт в себя и задаст этому чудику свои собственные вопросы.
— Вы знаете как вас зовут?
Мэри Поппинс!!! Потому что в данный момент Колдун чувствовал себя именно в этой самой «попинс». Какого чёрта тут происходит, а?
— Со… ко…кол…ов.
— Хорошо, Дмитрий Александрович. Вы находитесь в больнице, с вами произошёл… несчастный случай.
Что? Какой несчастный случай? О чём он вообще говорит?
— Доктор, я могу с ним поговорить? — совершенно неожиданно раздался женский голос, что заставил его застыть и вновь попытаться открыть глаза.
— У вас пара минут, — ответил тот.
Новая порция боли, рези в глазах и слёзы. Но Феникс птица гордая и достаточно упёртая. Сморгнув с ресниц накатившую сырость, и с трудом сфокусировав взгляд, Димка разглядел в дымке знакомое лицо.
— Ко… кол. юч…ка…
— Господи, Дима, как же ты нас напугал, — прошептала она срывающимся голосом, бросаясь к нему и бережно и очень осторожно беря за руку. — Как же ты нас напугал, Огненный ты Птах.
— Пр…рос…сти, — Дима растянул губы в улыбке.
Нет, волновать Разину он не хотел совершенно.
— Не смей так больше делать, братишка, — Таня немного отодвинулась в сторону и в поле его зрения попало озабоченное лицо старшего брата. Странно, но Диме даже показалось, что тот слегка постарел. Переволновался, что ли?
А этот что тут делает? Неужели в кои-то веки отбросил в сторону свои важные стражные дела ради непутёвого брата?
— При. ве-ет.
— Привет, — передразнил его тот, не прекращая улыбаться. Дима даже немного подофигел от такой картины. С каких это пор Сергей так много и часто улыбается? — Дурак, ты Дима. Ты бы хоть с Настей поздоровался. Если бы ты знал, как она переживала. А ты, бревно бесчувственное.
Настей?
Феникс перевёл взгляд чуть левее. А там, позади них, одиноко стояла невысокая, хрупкая девушка, почти девочка, с огромными шоколадными глазами в пол лица, и длинными каштановыми волосами. Девушка быстро вытерла слезинку, что скатилась по щеке и, улыбнувшись, произнесла.
— Здравствуй, Дим.
Кивнул, потому как в горле сильно запершило, а после вновь повернулся к Сергею.
— Что… про…рои…
— Произошло? — догадался тот. — Ты не помнишь?
Феникс покачал головой и снова сморщился от боли. Страшно клонило в сон, и он держался из последних сил.
— Взрыв. Ты едва не погиб.
Взрыв? Какой взрыв? И как он мог погибнуть в огне, он же Феникс.
— Н-не… пом…ню.
— Дим, это нормально. — улыбнулась секретарша. — Мы же почти тебя похоронили. Так что небольшая потеря памяти — это нормально. Ты только не волнуйся.
— Как… вы…выжи…ил?
— Как ты выжил? — вмешался Сергей. — Тебя Настя спасла.
А, теперь понятно.
Поворот к симпатичной брюнетке, что продолжала внимательно его разглядывать. Причём с каким-то странным и непонятным выражением на лице. Словно что-то искала и не находила.
— С-с… спаси…бо, в-вам.
А девчонка вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, дёрнулась, как от удара и побелела. Того и гляди, в обморок упадёт.
В палате неожиданно стало тихо. И Дима никак не мог понять причины этого.
