— Корыто хочу, новое… Фтарое-то дед мой ефе давно, по вефне, пропил. И ефе приговаривал…
— Может ты хочешь молодости? Здоровья? Богатства? Стать дворянкой, княжною али владычицей морскою? Проси. Проси, и все сделаю. Все у тебя будет!
— Внучка, ты чаго, фовфем в этом фвоем городе двинулафь? Какой царицей? Корыта, говорю, и то нету в хозяйфтве!
— Не говори с нею! — снова заорал бледный. — И не смотри в лицо!
Обеспокоенный старик тоже замахал руками и, ковыляя к своей старухе, заголосил:
— Бабка! Бабка, туды тябя в кочерышку, отойди от девки! Проверить надобно, наша ли???
— Чаго?
— Она точно наша Няша?
Старуха пристально вгляделась в лицо странницы. Достала маленькие треснутые очки, водрузила на нос. Присмотрелась снова. Отпрянула.
— За мной! — бросил бледнокожий амбалу и на ходу снимая палицы бросился к существу.
— ТЫ НЕ НЯФА!!! И зуба нет фолотого, и шрамика у нижней губки. Кто ты, дивчина?
Сияющий поток позитива и любви иссяк. Существо почувствовало, как его снова наполняет блаженная, обволакивающая, липкая тьма. Оно улыбнулось и сделало последнюю попытку.
— Скажи мне, чего ты хочешь?
— Увидеть внучку… — пролепетала бабка обмякнув.
— Хорошо… — странница плотоядно улыбнулась. — Теперь, назови мне свое имя и будет по-твоему.
— Имя… Имя… Дед, а дед? А ты мое имя не помниф флучаем?
Дед остановился, почесал седую голову.
— Ну дык, как не помнить… Яшное дело, помню. Бабка. Или Штаруха… Когда ошобо доштанешь — Яжва кишечная!
— НЕ ГОВОРИТЕ С НЕЙ!!! — инквизитор уже почти добежал, на ходу замахиваясь булавами.
— Тьфу ты! — существо с досадой сплюнуло. Ну что тут скажешь! Не везет так не везет! Впредь для проклятий нужно кандидаток, не страдающих маразмом подбирать. А ведь почти уже… Но без имени, настоящего имени, данного при крещении, проклятье уйдет в никуда.
Биться? Существо на глаз оценило несущегося на нее альбиноса. Нет. Пока нет. Вот после Ритуала оно само его найдет и разотрет в кровавую пыль. А сейчас…
С силой толкнув растерянную старуху навстречу инквизитору, существо метнулось в темноту.
Вернее, попыталось метнуться, но врезалось в широкую грудь выросшего будто из-под земли улыбающегося щербатым ртом амбала.
— Давай дружить? — предложил тот и сграбастал хрупкое девичье тело огромными ручищами.
— А давай! — крикнуло ему в лицо существо.
Сорвало с глаз повязку и завизжало:
— Ра-а-а-а-азложе-е-е-ен-н-н-нь!
Огромные черные пауки выпрыгнули из ее глаз и впились в лицо здоровяка. Тот взвыл, разжал руки, попытался стряхнуть ядовитых тварей. Существо извернулось и кувырком откатилось от беснующегося полуослепшего великана.
— Вот, чер-р-рт! — выкрикнул альбинос, когда одна из его булав свистнула над головой уклонившегося существа. Оно не поверило своим ушам. Его враг призывает в помощь Нечистого? Так может он и не враг? Может — союзник?
Повелитель Тлена и Повелитель Зла — не то чтобы друзья, но уж точно не враги. И почему тогда…
Магический разряд ударил существо в грудь. Чем это он? Тьмой? Хорошо, что от тьмы у существа почти стопроцентная защита. Однако, если противник маг, это резко меняет ситуацию. Существо вскочило и резво развернулось, принимая бой.
— Кто ты??? — прошипело оно. — Что тебе нужно? Ты знаешь кому я…
Тот не стал отвечать, а невежливо тыкнул в существо пальцем.
Соскочившая с пальца искра пропищала над ухом существа и унеслась в ночь.
Существо решило, что игры кончились и, разведя руки, набросило на окружающее пространство Ядовитую Сеть. Инквизитор успел вскинуть руки и закрутил булавами, так что получился гудящий сталью зонтик. Сеть на бледного не прошла. Но скулящий и дергающийся, опухший от паучьего яда здоровяк затих. Или смерть или болевой шок. Так или иначе — минус один противник, что уже радует.
Стукнув одной булавой о другую, инквизитор окутался яркими всполохами и попытался войти в контактный бой. Существо уклонилось и плюнуло. Из земли полезли острые, сантиметров тридцати, шипы, в клочья разрывая лапти (ага, инквизитор носил лапти), нападающего.
Бледный тоненько взвизгнул и попытался вырваться из колючего круга. Череда плевков сопровождала его скачки, и каждый раз, приземляясь, он все больше и больше ранил ноги. Ранил-то ноги, но руками схватился за голову (булавы повисли на специальных ремешках) и, видимо, самоизлечился.
Существу нужна была передышка, дабы перевести дух. Небольшая. Секунды две-три. Но именно этих секунд у него не было. Инквизитор стал тыкать пальцем в существо, строить ему фиги и показывать факи. Обидные жесты сопровождались непрерывающейся чередой магических атак. Атака тьмой, огнем, воздухом, менталом… И снова по кругу.
От большинства атак существо уворачилось, но некоторые достигали цели. Монашеская ряса дымилась, кожу покрыли синяки и царапины, тело болело. Существо сделало над собой усилие и приказало телу не болеть. Тело послушно перестало.
Наконец, инквизитор, видимо, выдохся. Кончилась его магия. Он, снова стукнув булавами и засветившись, бросился в ближний бой. Но в этот раз оно уже было готово.
Выставленные вперед руки раздвинули воздух, высвобождая место для Расщелины Гнили.
Инквизитор со всего маха влетел в Расщелину и застрял в ней. Гниль начала действовать, одежда бледнокожего расползалась, на теле возникали язвы и струпья. Он заорал от непереносимой боли.
— Ты не с теми связался, маленький жрец, — прошипело существо и подняло руку для последнего, завершающего удара.
За спиной существа раздался хлопок и стальные пальцы ухватили тоненькое запястье.
Существо пару раз дернулось и обернулось.
— Наконец, я нашел тебя… Любовь моя.
Силы покинули тело. Существо беспомощно билось в теле княжны, но мощный, во сто крат более сильный, чем стариковский, поток любви и нежности сковывал движения. Маленькое сверкающее нечто в самой глубине сущности радостно и возбужденно зашевелилось.
— Отпусти меня… — шепот существа был еле слышен. — Я не знаю тебя. И клянусь больше никогда не попадаться на твоем пути… Отпусти…
Константин смотрел в черные провалы пустых глазниц и плакал. Нет, плакал не от горя. От радости. Глаза… Что, глаза? В этом мире ноги отрастают за одну ночь! А глаза они намного меньше! Значит еще быстрее вырастут!
Но она! Княжна! Жива! ЖИВА! И пусть говорит, что не знает, не помнит его, это неважно. Он развеет злые чары, и они будут счастливы.
Существо сдерживалось из последних сил. Напирающее изнутри золотистое нечто выталкивало его из тела, аура Света и Любви лишала воли к сопротивлению.
