Этот замок располагался на берегу моря, на мысе размером двести восемьдесят на сто шестьдесят метров. С восточной стороны, где этот мыс соединялся с сушей, оборона была продумана особенно тщательно. Ее обеспечивал ров и две стены с башнями по обеим сторонам.
В 1220 г., когда работы еще не были завершены, замок пережил первое в своей истории нападение и устоял. Впрочем, он так никогда и не был взят штурмом.
Крепость Сафед была построена вдали от моря, на расстоянии одного дня пути от Акры. Она находилась на высоте в восемьсот пятьдесят метров и господствовала над западным берегом Тивериадского озера и дорогой из Дамаска в Акру. Король Фульк Анжуйский возвел эту крепость на месте постройки XI в. и передал тамплиерам После разгрома при Хаттине им пришлось оставить ее Саладину. В 1210 г. замок был разрушен. В 1240 г. тамплиеры вернули его себе, но не начали там никаких работ. Во время паломничества в Святую землю епископ Марселя Бенедикт д'Алиньян убедил тамплиеров восстановить крепость. Работы продолжались три года и стоили ордену очень дорого.[423] Имея овальную форму, замок был окружен двойной стеной, над которой возвышалась огромная четырехугольная башня (от которой до нас не дошло никаких следов). Как и в Ша-то- Пелерен, перед первой стеной проходил сухой ров, вырубленный в скале. Замок был выстроен из крупных тесаных камней.
Многие вслед за Т. Э. Лоуренсом повторяют, что замки тамплиеров были более примитивными, чем у госпитальеров. Храмовники якобы остались верны византийской модели прямоугольного castrum, а госпитальеры строили свои крепости более изощренно, более «научно». Против этой схемы можно выдвинуть два возражения.
С одной стороны, до нас дошли развалины самых разных замков. Два крупных замка тамплиеров, с планировкой и устройством которых мы знакомы, являются прибрежными крепостями. Это Тортоса и Шато-Пелерен. Здесь требования обороны существенно отличались от условий, существовавших в построенном вдали от побережья Краке де Шевалье (Скала рыцарей), который любят изображать моделью для военных сооружений госпитальеров. С ним можно было бы сравнивать Сафед, но о нем у нас слишком мало достоверной информации. Во всяком случае, руины Шато-Пелерен обнаруживают такой же продуманный и такой же «научный» подход к строительству, какой можно видеть в Краке.
С другой стороны, и в этом заключается второе возражение, Т. Э. Лоуренс почти не уделяет внимания хронологии и развитию оборонительных задач. В XIII в. латинские государства были обречены на пассивную оборону. Замки, которые они строили или восстанавливали, должны были выстоять за счет своей массивности, за счет плотности камней. С этой точки зрения Шато-Пелерен, Сафед и Крак похожи друг на друга. Прямоугольный византийский castrum с четырьмя башнями по углам тамплиерам не свойственен (Бельвуар принадлежал госпитальерам). Он характерен для времени — XII век, — когда латиняне удерживали инициативу и возводили крепости, приспособленные к активной обороне. Замок по образцу castrum не был примитивным: он не менее «научен», чем Крак. Но его строилис учетом характерных для XII в. потребностей защиты — а в XIII в. они сильно изменились.[424]
Мощные крепости военных орденов были почти неприступны в буквальном смысле этого слова. Тем не менее между 1265 и 1275 гг. большая их часть перешла в руки мамлюкского султана Бейбарса. Для эффективной обороны этих замков, и в этом была их слабость, требовались многочисленные гарнизоны. Сафед был рассчитан примерно на две тысячи человек (очевидно, не все они были воинами). Однако набирать такие гарнизоны латинянам и орденам становилось все труднее и труднее.
Стратегия обороны была связана с политикой и ее проведением в жизнь. Какова же была политика латинских государств в эти критические годы, отмеченные вторжением монголов в Европу и на мусульманский Ближний Восток? Латиняне Святой земли во главе с тамплиерами видели в монголах врагов не менее опасных, чем мусульмане.[425] Именно по этой причине латиняне предупредительно позволили мамлюкским войскам из Египта проходить по их землям в тот момент, когда монголы напали на Ближний Восток в (1258 г., падение Багдада — 1260 г.). Расчет, безусловно, был неверен, так как в феврале 1261 г. нападение тамплиеров и баронов Святой земли на туркмен закончилась сокрушительным поражением латинян. Оно ознаменовало собой крах попытки франков заполнить вакуум, оставшийся после монголов.[426]
Теперь у Бейбарса были развязаны руки, и он начал крупномасштабное и продолжительное наступление на латинские крепости: иногда он брал их приступом, но в основном обманом и предательством. Эти способы были исключительно действенными в той политической ситуации, которая сложилась в латинских государствах. Раздоры, споры, слухи и подозрения легко переходили в обвинения в измене. Правда, помимо многочисленных придуманных предательств некоторые были вполне реальными — например, то, что позволило Бейбарсу овладеть Сафедом.
В1266 г. Бейбарс, который топтался на месте у стен Акры, решил осадить Сафед. Замок, серьезно поврежденный камнеметами, устоял перед нескончаемыми атаками врага. Но 22 июля гарнизон сдался: ложное обещание Бейбарса и предательство тамплиера, выступавшего посредником в переговорах, сделали свое дело.
Пятнадцатого апреля 1268 г. Бейбарс взял приступом Бофор, господствовавший над долиной Литании; оттуда он выступил в поход на Антиохию, которой завладел в 1268 г. Тамплиерам пришлось сдать крепости Баграс и Рош-Руассель, доминировавшие над перевалами, ведшими в Киликию. В 1271 г. пришел черед пасть Краку де Шевалье, и опять же в результате хитрости и предательства. Бейбарс подбросил в гарнизон поддельное письмо от графа Триполи.
Латиняне продержались еще двадцать лет, прячась за мощными укреплениями городов и прибрежных замков. Последняя атака мусульман в 1289–1291 гг. сокрушила их один за другим. Последним, 14 августа 1291 г., пал Шато-Пелерен, гордость тамплиеров. Но для этого не потребовалось ни штурма, ни даже осады: храмовники сами отказались от обороны и в полном порядке покинули его, чтобы отступить на Кипр. Не символично ли это? Война — всего лишь продолжение политики, только средства у нее другие — примерно так писал Клаузевиц. Но когда политики больше нет…
Глава 4. Сомнения и вопросы
Крестовый поход под сомнением
Тысяча сто восемьдесят девятый год: полным ходом идет проповедь Третьего крестового похода, повсюду царит воодушевление. Тем не менее слышен и другой голос: «Deus non vult…», Богу это не угодно. Так впервые зазвучала последовательная критика крестового похода, которая исходила от английского клирика Ральфа Найджера.[427] Конечно, и до этого поражения вызывали сомнения; но ведь были и победы. А в 1187 г. все рухнуло в одночасье. Встал вопрос: почему? И главное: что делать? Как поступить, чтобы отвоевать Иерусалим? Об этом размышляли и иногда сомневались: как, опять Иерусалим? Не лучше ли сосредоточить внимание на самом Западе, где с ужасающей быстротой расползались ереси вальденсов и катаров? Тем не менее Запад снова вооружился в надежде возродить времена Первого крестового похода.
