– Сыщутся, княже, – глава «застенного» ополчения, боярин Кузьма Косорыл уже стоял возле князя.
Да все уже припожаловали: и посадник, Егор Иванович, и епископ Финоген, и воеводы… Кто-то уже и на своих местах был, на стенах, у ворот на башнях. Быстро собрались, каждый знал, что делать – недаром князь постоянно проводил тренировки-учения.
Никакой паники в городе не было – всех паникеров тут же хватали особые летучие отряды. Покуда бросали в поруб, чтоб потом передать сыскным, а уж те вдумчиво разобрались бы, с чьего голоса поют паникеры? В чью дуду дуют?
Отряды ополченцев вооружались прямо на глазах – быстро. Посадским людям выдавали за счет городской казны и щиты, и кольчуги, и шлемы – тоже заслуга Довмонта. Ну, а рогатины, топоры, дубинки да со стрелами луки – это каждый должен был свое иметь.
– Застенье готово!
– Кром готов!
– Воротные готовы… посадские…
Князь отрывисто кивнул:
– Добро. Дозоры вернулись?
– Нет еще.
– Полночные ворота не запирать. Ждать. Остальные – можно.
Вестники докладывали четко и в срок. Никто не ощущал страха… лишь в нетерпении рвались к мечам руки! Эх, порубать бы поганцев! Скорей бы сеча!
– Вот они, княже! – закричали вдруг с угловой башни. – Рыцари! Стяги их. Во-он!
Да князь и сам уж увидел, как из-за дальнего леса вытекала, поблескивая на солнце, длинная броненосная змея рыцарского крестоносного войска. Проходя трактом, растекалась вдоль реки, вздыбливаясь у бродов шатрами. Уже можно было разглядеть и всадников, и пехоту – простых ливонцев и кнехтов. Уже отчетливо виднелись на щитах и стягах черные тевтонские кресты и хищный имперский орел на золотом фоне. Крест – папа, орел – император. Папа и император – нынче враги. Непримиримые! А тут – и крест, и орел – вместе. Эклектика. Парадокс. Загадка.
– Сколько ж их, Господи! – посадник перекрестился.
Немцев и впрямь оказалось много. Словно море, они растекались вокруг Пскова, захватывая пригороды, дороги, мосты через мелкие речушки, лесные селения. Растекались, разбивали шатры и вроде бы как не выказывали никакого намерения взять город приступом вот сейчас, немедленно! Просто начали осаду.
Вернувшиеся разведчики доложили о том, что никаких осадных орудий они в немецком обозе не заметили, и, хотя крестоносное воинство возглавил сам ливонский магистр Отто фон Лютерберг, рыцарей там было мало, в основном кнехты да наемники с побережья, так называемые «моряки». Этих-то имелось во множестве, правда, вот был ли с них толк?
– Прощупаем, – подумав, решил князь и лично отобрал воинов для дерзкой вылазки, которую сам же и возглавил.
Довмонт и его воеводы заранее продумали все: в какое время выступить, где нанести удар и в каком месте повернуть обратно. Как рассчитали, так и действовали – четко, по плану.
Где-то под вечер вдруг резко распахнулись ворота, и на успокоившийся за день орденский караул вылетела конная рать князя! Ведомые боярином Митрофаном ратники завязали скоротечный бой, большая же часть дружины, миновав брод, ринулась к обозам, к шатрам.
Немцы, конечно, заметили врагов и быстро приняли меры. Быстро – как уж смогли. Рыцари немедленно вскочили на коней, выставили вперед копья, пехота же действовала куда как медленнее и даже весьма неумело. Вместо того чтобы встать у рыцарской конницы по флангам, ополченцы и кнехты столпились кучами в разных местах, став легкой добычей для русских мечей!
– За вольности господина Пскова! – опустив копье, Довмонт бросил укрытого кольчугой коня на рыцарский строй. Позади, сразу за князем, неслись дружинники в тяжелых чешуйчатых бронях. На концах копий развевались флажки, сверкали в лучах заходящего солнышка кольчуги и шлемы.
Дрожала земля. Сквозь золоченое забрало – «личину» – князь отлично видел соперника – рыцаря верхом на черном коне, покрытого длинным цветным покрывалом с желтыми и синими крестами. Судя по всему, это был не крестоносный брат, а вассал ордена, но вассал знатный, с собственным отрядом. На глухом шлеме рыцаря был изображен золоченый крест с загнутыми краями, копье перевязывала желто-синяя лента, на щите гордо красовался герб – синий рыцарский шлем на золотом поле.
Разгоняя коня, Довмонт усмехнулся в усы. Замечательная броня! Оружие, шлем, щит – все замечательное, дорогое… можно даже сказать – фирменное. А конь? Каков красавец!
Где-то позади и рядом запели трубы. Крестоносцы ответили им утробным воем рогов. Долго, впрочем, не выли – сшиблись!
Первый удар! С треском сломались копья. Кого-то вышибли из седла, кого-то пронзили насквозь, а кому-то всего лишь раздробили в щепки щит. Те, у кого копья не сломались, их просто выбрасывали. Длинное древко неудобно в ближнем бою. Куда лучше добрый рыцарский меч! Шестопер, палица, секира!
Острие княжеского копья угодило вражине в щит, прямо в изображенный на нем шлем. Конечно же, щит не выдержал, разломился на два бесполезных куска. Раздраженно отбросив их, рыцарь выбросил и копье, кстати, оставшееся целым – оно лишь скользнуло по щиту князя.
Довмонт тоже бросил древко и привстал в седле. Мечи скрестились со звоном! Оставшийся без щита крестоносец был вынужден подставить под удар свой клинок. Очень хороший, крепкий… Скрестив мечи еще пару раз, князь, улучив момент, ударил вражину щитом. Изо всех сил – прямо по шлему, на какое-то мгновение оглушив рыцаря… Правда, тот быстро пришел в себя, все-таки глухой топфхелм обеспечивал весьма неплохую защиту. Ну, а что касалось видимости…
Князь это прекрасно понимал, а потому резко бросил коня влево… затем и вправо, уходя из зоны просмотра шлема… Рыцарь взмахнул мечом… видно было, что – просто так, без цели. Довмонт же склонился к гриве коня – над плечом его пролетело короткое копье – сулица. То верный Гинтарс расправился с рыцарским оруженосцем.
Отбросив щит, князь выхватил притороченный к седлу шестопер и, подняв коня на дыбы, с размаху ударил рыцаря по шлему. Ослабив хватку, оглушенный враг выпустил из руки меч… И Довмонт принялся бить по шлему соперника, не переставая. От души. Словно сваи вколачивал!
Тут помогли и дружинники, стащили врага из седла…
– Не убивать! – откинув забрало, приказал князь. – Это – мой пленник. На лошадь его. И заберите коня – отходим.
Довмонт глянул на солнце, золотистый край которого едва-едва показывался за дальним лесом. Еще немного – и начнет темнеть. Самое время сворачиваться.
Взвились к небу сигнальные стяги. Трубы заиграли отход. Княжеские дружинники живо заворотили коней и помчались обратно к реке, к броду. Их, конечно, преследовали – но поздно. В наступивших сумерках рыцари ломали ноги коням, в реку же, в брод, так сунуться и не решились: оставленная князем засада осыпала их целым градом стрел.
Закрылись за спинами ратников тяжелые городские ворота. На площадях и улицах горели факелы. Собравшийся народ встретил своего князя одобрительным углом. Еще бы, вылазка оказалась на редкость удачной! Побили множество кнехтов, пленили рыцарей, захватили трофеи, пол-обоза сожгли!
