Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– В таком состоянии… я чертовски здоров, видите? – Эрнест откинул одеяла, согнул мускулистую ногу и ухмыльнулся.
Весь следующий час он постоянно настаивал на том, что замечательно себя чувствует. Он сидел прямо, отпускал хорошие шутки и презрительно говорил о своих соотечественниках, греющихся у домашних очагов в то время, как восточная часть Франции нуждается в освобождении. А фрицам надо непрерывно давать по ушам за унижение всего человечества.
После шестой бутылки я напоследок наполнил бокалы и решил возвращаться в свою казарму.
– Как закончился вчерашний вечер? – спросил я на следующее утро.
– Прекрасно, – зевнул Эрнест, – мы отправили его домой вскоре, как ты ушел. Проболтали всю ночь напролет. А эта Кастор просто очаровательна.
Спустя годы, когда был опубликован ее «Второй секс», Эрнест признался друзьям, что он разочарован в содержании этой книги, ведь она могла бы написать гораздо лучше.
Когда в Париж приехал Андре Мальро, Эрнест немедленно пригласил его к себе.
– Заходи, пропустим по рюмочке, – сказал он по телефону. – Я вполне здоров. Это только говорят, что болен.
На Андре была униформа полковника французской армии. Он был пилотом и воевал в воздухе над Испанией. Сейчас он командовал пехотой.
– О мой дорогой! – начал он по-французски.
Затем они присели, и оба продолжали говорить одновременно. Я открывал новые бутылки, наполнял и споласкивал бокалы, открывал еще бутылки и слушал их разглагольствования. У Андре был командирский тон, который мог повергнуть в благоговейный трепет любую торговку на рынке. Эрнест говорил хорошо и красноречиво, используя жаргонные выражения, которые я старался запоминать на будущее.
С помощью пантомимы Эрнест рассказал о напыщенном нацистском офицере, захваченном в плен после входа в город. Когда он потребовал соблюдения своих прав как военнопленного, члены группы Эрнеста были настолько ошеломлены его бесстыдством при выборе слов, что сняли с него штаны и заставили маршировать от авеню Гранд-Арме до Этуаль.
– Это очень эффективно сбило с него весь гонор, – сказал Эрнест.
Мальро был лидером Сопротивления на южном фронте. Перед вторжением он попал в руки гестапо, и его собирались пытать. Тогда он пустил в ход жуткий блеф.
– Послушайте меня. Я знаю ваше начальство, а оно меня уважает, – сказал он им, – и если оно узнает, что со мной что-то случилось, то каждый из вас будет расстрелян, один за другим.
Это подействовало. С ним обращались как с почетным военнопленным, а потом ему удалось сбежать.
В ту ночь было откупорено очень много бутылок. Двое мужчин поглотили ошеломляющее количество виноградного вина. Я дважды выходил подышать на свежий воздух, пока они вели дискуссию о войне. Андре командовал подразделениями в районе Страсбурга. Эрнест рассуждал о проблемах северной линии фронта. Было уже очень поздно, выпивка и разговоры наконец прекратились.
Когда 16 декабря на северном фронте началась мощная контратака нацистов, информация об этом просочилась только через несколько часов. Неожиданно была сильно ужесточена цензура. Лишь немногие в Париже знали, что началось великое сражение при Булдже. Эрнест располагал достаточными сведениями, чтобы осознавать всю серьезность ситуации.
– Это настоящий прорыв, братишка. Нам нужно немедленно возвращаться. За это мы можем поплатиться своей работой. Их бронетехника наступает. И они не берут в плен.
Он позвонил по телефону насчет транспорта и через несколько минут сказал мне:
– Генерал Рэд О'Хэр послал за мной джип. Проверь все обоймы и оружие. По пути туда мы можем попасть в переделку. К нам в тыл просочились немецкие солдаты в американской военной форме. Джип подъедет через пятнадцать минут. Постарайся сам туда добраться, а потом разыщи меня. А теперь следи за собой сам, понял, Барон? Удачи тебе, братишка.
Через неделю атака немцев стала ослабевать. Но ее разрушительные последствия были колоссальными. 4-я дивизия, занимая позицию с востока от Люксембурга, воевала успешно. Я добрался туда только после Рождества, будучи откомандированным в качестве помощника и оператора в сопровождении Уильяма Уайлера. Он был полковником воздушных сил, к тому же хорошо разбирался в съемках документальных фильмов. Больше недели я мог быть с Эрнестом и 4-й дивизией, сдерживающей натиск врага. Потом наступила некоторая передышка, когда атака нацистов была остановлена и наши части пошли в наступление.
В дивизии Эрнест чувствовал себя как дома. Генерал Бартон был переведен после Рождества из-за болезни. Его преемник генерал Блэйкли был уравновешенным и компетентным офицером, командовавшим артиллерийской дивизией в течение многих месяцев.
Находясь в Люксембурге, Эрнест снял комнату в отеле напротив госпиталя, заперся в ней и засел за творчество. Он выходил отдыхать только с хорошими друзьями, такими, как водитель генерала Рузвельта Курт Шоу, Пелки, Кимброу, Жан, Марсель, Рэг Денни из «Нью-Йорк таймс», Хэнк Горрелл из Юнайтед Пресс, Джимми Кэннон из «Старс энд Страйпс» и Джером Сэлинджер. Эрнест был главной фигурой в кампании. Он любил рассказывать истории, выпивать и слушать. Другие подразделения вели бои и ночью и днем. Много раз их отсекали от основных сил. Все, что каждый мог сделать, это ждать, а потом или идти им на помощь, или узнать о последних моментах их жизни.
Когда Эрнест приветствовал меня в своем отеле, он выглядел возбужденным.
– Я сейчас в очередной прекрасной эпохе, – провозгласил он. Этот термин он использовал для описания тех времен, когда он был на пике своего творчества. – А ты, Барон, оказался сейчас в нужное время и в нужном месте.
– Ситуация по-прежнему неважная?
– Это неверное слово. Больше подходит – замечательная. Я покажу тебе позиции. Сколько у тебя в запасе времени? Я возьму тебя с собой в патруль и покажу во всех подробностях, откуда наступали немцы, какие были наши действия и какая ситуация сложилась сейчас. Здесь творилось такое… Здесь было чему поучиться.
Мы осуществили намеченное. Под нашими ботинками скрипел снег, мы продирались между деревьев, спускаясь в долины и поднимаясь на возвышенности. Эрнест не умолкал ни на минуту, объясняя, что происходило в том или ином месте. Он переживал настоящий, не подверженный возрасту восторг от жизни.
– Моя грудь больше меня не беспокоит. Сухой воздух ей на пользу.
Он глубоко вздохнул, чтобы продемонстрировать. Было очень холодно, но ему нравилась такая погода. Снегопад и места жестоких боев приподняли нам настроение. Мы шли на лыжах и распевали песни. Еды и спиртного было, как всегда, предостаточно.
– Недавно здесь была Марта, – по секрету сообщил Эрнест. – Все прошло не очень уж гладко. Она настоящая женщина, но… В общем, она настаивала на том, чтобы говорить по-французски, полагая, что это придаст некоторую секретность. Я не стал ее прерывать. Но у Бака, – Эрнест кивнул в направлении полковника, – есть вся военная классика на французском. Он хорошо знает этот язык.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
