Ведь всем известно, что Восставший Маг пал после Нисхождения, более пяти веков назад.
– Э… что? – спросил Бенеш. – Восставшим Магом? Но его… как бы, убили… боги, ведь это все знают, да. Тело после Нисхождения уничтожили, а обрывки души развеяли всюду, куда дотянулись.
– Такую версию предложили хозяева Небесного Чертога и Великой Бездны, и все им поверили. Как же, это боги, они не могут лгать тем, кто им молится… – Ан-чи покачал головой. – И еще они, как я понимаю, переписали историю, сделали меня властолюбивым и кровожадным чудовищем, угрожавшим Алиону… Хотя стоит признать, – он заговорил медленнее, с трудом подбирая слова, – что я дал для этого основания… Я надеялся лишь вызвать из небытия… тень того, кто известен всем вам как Тринадцатый, и как Господин, и узнать от него тайны, что не снились магам орданов… но он оказался хитрее. Он захватил мое тело, и мою душу… Оставил печать на моем теле…
Хозяин Яшмового Трона расстегнул халат на груди, и стало видно родимое пятно в виде молота.
Олен сидел, онемев от изумления. Восставший Маг, персонаж из легенды, великий мятежник прошлого, сумевший бросить вызов богам, у него в шатре? Хотя это объясняло многие, если не все странности, связанные с правителем белых гномов, – почему человек стал во главе жителей долины Лоцзы, откуда у него магические способности и умение водить войска.
Восставший Маг, и в этом сходились все летописи, был отличным полководцем.
– И, ощутив его силу сегодня, я словно проснулся… – Ан-чи говорил, глядя в сторону. – Вспомнил все, вплоть до того дня, когда они воплотились в Алионе, чтобы карать, дабы поразить своего мятежного собрата, а заодно и меня, слишком сильного чародея… Тогда они и вправду думали убить меня, но Аркуд предложил сохранить меня и отдать белым гномам… На всякий случай. Так я стал Заключенным-в-Камне, тайным оружием, что пускалось в ход всего два раза.
– Так погоди… тогда ты, как этот гоблин, служил вместилищем для Тринадцатого? – спросил Олен.
– Вначале я был всего лишь магом, который хотел постичь секреты мироздания… правителем, желавшим блага собственному народу, – лицо Ан-чи исказилось вновь. – Ну а потом… он сумел подчинить меня. Долгое время я верил, что это он служит мне, а когда понял, то оказалось слишком поздно… Я попытался бороться, мы проиграли битву за Безарион, но тут вмешались боги, и…
Он развел руками и замолчал.
– Немыслимо, – проговорила Саттия. – Просто немыслимо, мне кажется, что все это сон.
– Те обычно бывают не столь правдоподобны, – усмехнулся Олен, и посмотрел на Бенеша. – А ты что скажешь?
– Ну… э, – молодой маг покраснел так, что это было заметно даже в полумраке шатра. – Здесь нет лжи, да. Я ее не почувствовал… И для чего выдумывать такой хитрый обман?
– Вот уж не знаю. – Рендалл глянул на хозяина Яшмового Трона. – Но зачем Восставшему Магу говорить нам правду? Ведь куда разумнее отмолчаться или придумать объяснение, какое не проверишь…
– Я больше не он, – покачал головой Ан-чи. – И не Заключенный-в-Камне, и даже не Ан-чи, хотя предпочитаю называться этим именем. Я пока не знаю, что буду делать далее, но обманывать тех, с кем сражался вместе, мне претит. Кроме того, я подозреваю, чего стоит этот молодой человек, – он кивнул в сторону Бенеша, – и понимаю, что моя ложь будет тут же раскрыта.
– Я не знаю, кто такой этот Восставший Маг, которым ты когда-то был, – вмешался Харальд, – но я не чувствую в тебе предательства. А в этом своему чутью я привык доверять.
– Хорошо… – Олен потер виски. – Теперь мы знаем, но что делать с этим знанием, я понятия не имею.
– Можно, я спрошу? – поинтересовался Ан-чи, чуть наклоняясь вперед. – Перстень, как я понимаю, Сердце Пламени, артефакт еще самого Безария? А вот меч на твоем поясе, что это такое? И почему ты сегодня не пустил в ход всю мощь того и другого оружия? А она велика…
– Всякий раз, когда я использую перстень, он выжигает кусок моей души, обращает его в пепел. Каждый раз, когда я убиваю вот им… – Рендалл вытащил ледяной клинок из ножен, и лезвие заиграло голубыми бликами, – то часть меня обращается в лед. В обоих случаях я теряю что-то человеческое, живое… и если поддаться этой мощи целиком, то я перестану быть человеком. Меч же связан с Нижней Стороной, и нашел я его в храме заброшенного города, что скрыт в Вечном лесу.
И он рассказал, как, спасаясь от погони, забрел в эльфийскую пущу, а затем – и в зачарованную чащу.
– Очень интересно… – заметил Ан-чи. – Дай-ка, я погляжу на него… Нижняя Сторона? Надо же…
Олен передал ему оружие, и клинок, оказавшись в руках Восставшего Мага, ярко вспыхнул. Показалось, что полупрозрачное лезвие содрогнулось в попытке вырваться из крепких пальцев.
Ан-чи замер, как изваяние, даже перестал дышать, лоб его покрылся бисеринками пота, а глаза превратились в два колодца, затопленных призрачным белым огнем. Мрак в углах шатра заколыхался, на грани слышимости возник тонкий, неприятный звон, от него захотелось отгородиться, зажать уши…
Восставший Маг глубоко вздохнул, и все закончилось.
– Да, – сказал он. – Странная вещь… нити от нее тянутся за пределы нашего мира, и сейчас они живые, они пульсируют… По ним течет мощь, ищущая выхода… Страшная, годная лишь разрушать… И оживил их ты, забрав клинок из особого хранилища, где его спрятал некто очень мудрый и могучий.
Олен ждал услышать нечто подобное, но все равно оказалось неприятно – сердце кольнуло.
– Выходит, я стал причиной тому, что посланцы Нижней Стороны появились в Алионе? – проговорил он. – Ладно хоть Харугот возник сам по себе, и Тринадцатый воплотился бы и без меня.
– Это не ясно. – Ан-чи отдал погасший, присмиревший меч хозяину. – Кто знает, какое равновесие ты нарушил, забрав эту вещь из хранилища? Может быть, не случись того, Господин не смог бы вернуться еще несколько веков? Хотя теперь, я думаю, он не появится много тысячелетий…
Рендалл убрал клинок в ножны и сказал:
– Харугот пал, Тринадцатый повержен. Осталось решить, как ликвидировать опасность от Нижней Стороны.
– Семя должно прорасти… – с фанатичной уверенностью заявил Бенеш. – Жизнь, обретшая плоть, несокрушима для смерти… И мы обязаны помочь, иначе древние смертельные вихри ворвутся и уничтожат… воплощение обязано состояться! Или…
– Короче говоря, – перебила его Саттия, – ты предлагаешь отправиться в Опорные горы?
– Ну… э, да… – несколько растерянно согласился молодой маг.
– Опорные горы? Безымянный? – хозяин Яшмового Трона с интересом глянул на Бенеша. – Я пытался разгадать его загадку, еще в той, прежней жизни, но не преуспел. А почему нужно спасать мир от Древнего Льда?
Олен вздохнул и пересказал то, что слышал от Харугота в последний момент их битвы в Безарионе: о том, что боги сохраняют Алион, но в то же время своей тяжестью заставляют его стремиться навстречу гибели. Вспомнил о собственной встрече с гостями Нижней Стороны – в болотах далеко на востоке, в орочьем поселке у истока реки Стога, в степи рядом с владениями сиранов.
