– Это точно… Я уже три месяца как попало ем… нет, это райское наслаждение просто! Что ты такое в творог кладешь?
– Изюм, ваниль и бананы.
– А-а… вот оно что! Никому больше не говори. Потому что тот, кто владеет информацией, продаст твой рецепт задорого!
Что ей всегда нравилось в нем – так это хорошо подвешенный язык и чувство юмора.
– Ты на блинчики так не налегай, – вдруг сказал он.
– Не поняла? – Карина подобралась на стуле.
– Сегодня вечером приглашаю тебя на ужин. Я живу в «Мире», там внизу ресторан есть.
– Ну, такойский там ресторан, если честно!
– Карин, сделай скидку на то, что я целыми днями сначала на своих курсах, потом на службе пашу, а потом сразу к себе в номер и отрубаюсь… Так что где какой ресторан, я не комильфо… Или не копенга?
Он нарочно смешил ее – и она оценила это и рассмеялась от души, а не напоказ.
Ресторан в «Мире» действительно не потрясал воображение – ему гораздо больше пришелся по вкусу тот маленький уютный кабачок недалеко от дома Скрипковской. Он мог бы повести Карину туда, но… Вероятность того, что Катька появится там, как черт из коробки, и снова все испортит, все же существовала. А он еще комедию ломал у нее в последний раз, кольцо купил… прямо последний акт «Ромео и Джульетты» – дальше только занавес и аплодисменты! Ну, во-первых, он же не знал, что встретит Карину! И что та окажется не замужем, да и вообще не худшим вариантом. А наша опер-мадемуазель слишком уж набивает себе цену… разбаловали ее богатые любовники на «поршах»! Что ж, молодость проходит, красота тоже не вечна… а любовника и пристрелить могут! И Катька Скрипковская еще пожалеет о том, что так долго мариновала его в собственном соку! Вот теперь ей точно светит занавес, а ему – заслуженные аплодисменты.
Карина бесспорно жаждет возобновления отношений – кокетничает напропалую: и глазки закатывает, и прядкой играет… и даже ногу на ногу закинула и коленки выставила… хотя это уже и лишнее. Что ж, она свое получит, и даже с избытком – после ужина, у него в номере. Можно было бы и сейчас, здесь, но… это уж слишком по-общежитски. Пожрал и завалил в койку. Она будет не против хоть и прямо на кухонном столе – это было ясно написано на ее лице, и даже на коленках, которые она ему так наглядно демонстрировала. Ее томило желание мужского тела, но не просто тела: Карина хотела именно его, Леху Мищенко. Дите просилось на травку – но и он был вовсе не против! После своего вынужденного трехмесячного воздержания он был готов показать ей не только небо в алмазах – однако торопиться не стоило. Необдуманные и поспешные действия приводят только к краху отношений – это он усвоил очень хорошо.
Когда они выходили из дому и ловили такси, глазки у нее уже были совсем масляные и она так и кидала ими томные многозначительные взгляды. Не-ет, девушка, мы, провинция, еще поучим вас хорошим манерам! Все будет по высшему разряду: шампанское, цветы, танцы, охи-вздохи… и только потом долгожданный поцелуй… и они поднимутся к нему в номер. Сисек у нее никогда не водилось, задница тоже была так себе, но ночью, как известно, все кошки серы, и Карина вполне сойдет за полноценную замену кривляке Скрипковской.
* * *
– Скрипковская? Ты чем сейчас занимаешься?
– Да все тем же, Маргарита Пална, – вздохнула Катя.
– Завтра с утра заедь ко мне, мыслишки кой-какие с тобой обсудить хочу.
– А почему только со мной?
– Так надо, – отрезала Сорокина. – И вообще, давай меньше по телефону!
Однако лично у нее меньше не получалось: как только Катя положила трубку городского, как в кармане запел мобильный:
– Это старший лейтенант Скрипковская?
– Она самая. И можно просто Катя.
– Катя, вы мне свой телефон давали, помните? Я в баре работаю, ну, в парке который…
Точно, давала она свой телефон парнишке-бармену.
– А что случилось?
«Неужели уже прямо в баре кого-то задушили?!» – промелькнула у нее нехорошая мысль, но голос тут же развеял ее сомнения.
– Я ее видел!
– Кого?
– Эту, стриженую! Амалию! Она сначала у нас сидела, потом звонила кому-то – я не слышал кому… шумно очень было. Но лицо у нее такое было… очень недовольное. А потом она подхватилась и ушла… а я следом! Успел сменщика позвать – он как раз зачем-то зашел, то ли мобильник свой вчера под стойкой забыл, то ли планшет… Короче, я за ней потихоньку…
Вот это да! Бармен потихоньку отправился выслеживать подозреваемую! Это было не слишком хорошо, но, судя по всему, исправить уже ничего нельзя. Катя только спросила:
– А она вас не заметила?
– Нет, она очень быстро шла, не оглядывалась.
– И что, вы ее до самого дома довели?
– Нет… только до отделения милиции. Она туда вошла, а я за углом стал…
– Какое отделение милиции? – быстро спросила Катя.
– Которое по нашему парку… А потом она вышла. Через семь минут.
Он даже время засек! Ну, молодец…
– А во сколько это было, тоже помните?
– Ну да… Без двенадцати минут девять. Она вышла и закурила. А потом подъехала машина. И она в нее села. Все, больше я ничего не видел, потому что не на чем было за ней поехать…
Сыщики-разбойники прямо! Он собирался за ней поехать!
– А номер записали?
– Нет… темно совсем было. Я ее на мобильник снял, но, по-моему, не получилось ничего…
– А машина какая?
– По-моему, «тойота»… большая, темная. Черная или темно-синяя.
– За рулем кто был, не рассмотрели?
– Нет… стекла тонированные, тоже почти черные…
– Завтра утром сможете подъехать к следователю?
– Смогу. Как раз завтра у меня выходной.
Черт, как неудобно, что она забыла, как зовут этого парня! Славик? Стасик?
– Я еще вчера, когда домой вернулся, хотел вам позвонить, но ночь уже была… неудобно. А потом стал ваш телефон искать и не нашел. Он на работе оказался. Я только сегодня вспомнил, куда его сунул. И…
– Стасик, – наугад сказала она и, по-видимому, не ошиблась, потому что он не стал возражать. – Слушайте меня внимательно. Больше никуда не ходите – даже если эта Амалия снова придет. Просто сразу позвоните мне.
– Да я и не пойду, – растерянно сказал он. – Я ж теперь неделю выходной!
– Вы один живете?
– Нет… с родителями. Папа сейчас в командировке, а мама…
– Попросите ее дверь без проверки не открывать. А еще лучше – пусть несколько дней у кого-нибудь поживет. У вас еще какие-нибудь родственники есть?
– Бабушка. Мамина мама…
– Вот к ней пускай и поедет! И сами ни в коем случае не открывайте никаким посторонним. Даже если будут уверять, что из ЖЭКа, милиции, утечка газа или принесли телеграмму от вашей любимой умирающей тети…
