Чего боятся люди? Натан не умер, мы не развелись (по крайней мере насколько мне известно). Мы всего лишь продали дом. Так сказать, слегка затянули пояса.
Это не касается никого, кроме нас. Денежные затруднения не заразны. Вы не потеряете свои акции, если всего-навсего поужинаете с нами. Но люди все равно боятся и сторонятся нас. Не звонят, не отвечают на звонки, поэтому мы с девочками чувствовали себя в изоляции.
Я была сбита с толку. Я предполагала, что люди будут вращаться вокруг и вести ободряющие разговоры о том, как нелегка жизнь, но можно свернуть горы, если постараться. Но никто не проводил со мной таких бесед. Возможно, у большинства здешних жителей нет трудностей.
У нас их, впрочем, раньше тоже не было. Может быть, именно поэтому Натан не смог поговорить со мной, когда потерял работу. Может быть, «золотой мальчик» просто не ожидал, что с ним может случиться нечто плохое. Он думал, что беды не случится, если молчать о ней.
Наконец наступил вечер пятницы, я пошла из офиса на почту и отправила все триста пятьдесят открыток — подписанных и уложенных в конверты. В час предстояло собрание аукционного комитета.
Я приехала пораньше и, как обычно, составила стулья. Куда проще подготовиться заранее.
Пока я с кофе в руках дожидалась остальных, то заметила компанию женщин за большим столом. Я видела их и раньше, они собирались здесь по пятницам пару раз в месяц. Все это, — бывшие учительницы и библиотекари, умные женщины, которые любят книги и актуальные идеи. Поначалу я не обращала на них особого внимания — они не бог весть как одеты, их не интересует хорошее вино и компьютерные новинки. Но сегодня они обсуждали фильм «Тельма и Луиза».
— Финал — это просто бегство. Броситься вот так со скалы…
— Потому что они совершили много ошибок.
— Слишком много ошибок. Они всю жизнь совершали ошибки.
— Но ты ведь не бросишься на машине со скалы лишь потому, что ошиблась?
— Нет, но им следовало заявить в полицию об изнасиловании, в том-то все и дело.
— Броситься со скалы, держась за руки… Нелепо.
— А я вообще смеялась, пока смотрела.
— Потому что это глупо.
Мое внимание отвлекло прибытием членов комитета. Они приехали компанией, я улыбнулась и радостно поздоровалась. Кейт тоже пришла, и я поднялась, чтобы крепко обнять ее. Господи, как я по ней скучала. Я по всем скучала.
— Как прошел День благодарения? — спросила я, улыбаясь и осматривая подруг.
— Хорошо, хорошо, — отвечали они, но я почти сразу заметила, что все избегают моего взгляда. Точнее сказать, старательно отводят глаза.
Я ощутила острую боль, стало трудно дышать.
— Что случилось? — тихо спросила я.
Наступило молчание. Вот ответ. Боль нарастала, меня начало мутить. Я запаниковала.
Наконец Кейт решилась:
— Школьный родительский комитет волнуется за проведение аукциона. Осталось всего три месяца, и в школе обеспокоены тем, что еще мало что готово.
— Но ведь все идет по плану, — возразила я, слегка удивленная словами Кейт, но ничуть не встревоженная. Аукцион — это всегда проблемы. Каждый год в связи с подготовкой разыгрываются маленькие трагедии. — После праздников разошлем приглашения и начнем продавать билеты…
Они молчали. Женщины, которых я считала подругами, рассматривали свой кофе.
— Тэйлор, меня попросили, — сказала Кейт. — Родительский комитет хочет, чтобы я приняла участие в подготовке.
Я постаралась не обращать внимания на подтекст.
— Прекрасно, Кейт, я охотно приму твою помощь. Аукцион — это серьезный проект, и в отсутствие Пэтти мне понадобится сопредседатель…
— Речь не об этом.
Сердце бешено заколотилось. Я перестала улыбаться.
— Не понимаю…
— Тэйлор, мы до сих пор не нашли крупных спонсоров. Обычно за три месяца до аукциона уже должны быть средства…
Я пристально смотрела на нее:
— Не понимаю. Вы с мужем обычно главные подписчики. Последние пять лет вы спонсировали аукцион. Ты хочешь сказать, что в этом году вы не хотите участвовать?
— Нет. — Кейт не смотрела мне в глаза.
— Почему?
Она хмурилась и явно страдала от того, что разговор вообще начался. Мне тоже стало больно. Кейт моя подруга. Мы дружили много лет.
— Аукцион — это много денег, Тэйлор.
Я знаю. Почти двадцать тысяч долларов. Но Кейт с мужем участвовали в аукционе каждый год, они наши золотые спонсоры, наши неизменные ангелы-хранители.
Я молчала, и Кейт неохотно продолжила:
— Мы с Биллом поговорили… и решили, что вряд ли стоит спонсировать аукцион при нынешнем положении дел. Мы сомневаемся, что это разумное капиталовложение.
— Что?! — Я покраснела.
— Тэйлор, мы сомневаемся, что ты в состоянии распоряжаться такими значительными суммами…
— Что за чушь, я много лет занималась организацией аукциона.
— Так говорят, Тэйлор, и ты сама это знаешь. Все пришли к выводу, что если ты не способна распоряжаться собственными финансами, то разве можно поручить тебе школьные?
— Но мы работаем командой. У нас комитет.
Амелия откашлялась. Она впервые присутствовала на собрании.
— Родительский комитет решил, что неразумно оставлять тебя на посту председателя, когда у нас проект такого масштаба…
— Что?!
— Пока Пэтти была здесь…
— Но ее нет, — гневно напомнила я.
Кейт впервые заговорила со мной сочувственно:
— Прости, Тэйлор, но школа просит, чтобы ты отказалась от должности председателя и позволила кому-нибудь из членов аукционного комитета занять руководящий пост…
Я не могла в это поверить.
— А если я откажусь?
Амелия, Кейт и Луиза обменялись быстрыми взглядами.
— Вчера было собрание комитета, и мы проголосовали… Школьная администрация уже в курсе. Ты освобождена от должности.
— Значит, так? Решено? — Я посмотрела на них, не в силах поверить, что женщины, которых я знала и считала подругами, собрались за моей спиной, чтобы сместить меня с поста председателя и выразить мне свое недоверие.
— Если ты передашь нам все документы, — с нестерпимой мягкостью сказала Барб, — то упростишь процесс. В таком случае не будем терять время.
Я все еще не могла понять. Не могла согласиться. Это борьба за власть, и я не хочу, чтобы мной распоряжались, как пешкой.
— Никто и не терял времени, мы по-прежнему движемся к цели…
— Нам нужны золотые спонсоры, — перебила Амелия. Она говорила резко и безапелляционно, и я вдруг вспомнила, где мы познакомились и отчего мне так неуютно в ее присутствии. Ее муж работает в фирме Макки. Возможно, именно он занял место Натана. — А без Кейт аукцион обречен на провал.
