У Пухова назревал пересменок, он отказался, Мятлину же терять было нечего. Лучше бы на экране навсегда зависла чья-то голая задница, не велика беда, да и сто баксов – не деньги. У него было ощущение, будто выпал за борт в океане, родной корабль скрылся за горизонтом, а где-то рядом появился хищный кит. Выпавший отчаянно работает руками-ногами, плывет к невидимому берегу, а кит уже делает круги, готовясь схавать придурка, попавшего не в свою стихию…
Трава шваркнула по мозгам, будто кувалдой. Пространство котельной вскоре расширилось, и тесноватое помещение превратилось в просторный зал, который подметал человек с надписью «Теплоэнерго» на спине. Потом надпись показалась где-то высоко вверху, кажется, человек забрался на котел, чтобы смахнуть оттуда пыль.
– Хватит метлой махать! – задирал голову Башкир. – Слезай, курни с нами!
Он закатывался от смеха, Мятлин тоже, а человек не слезал, и тогда Башкир схватил «поджигу». Эта штуковина была своего рода огнеметом, исторгавшим огненный факел, который вполне мог достать человека наверху. Однако цель была другая: Башкир высыпал содержимое пакета на цементный пол и, включив огнемет, направил факел на образовавшуюся горку.
– Говна не жалко, – приговаривал, – зато сейчас кайф будет – зашибись!
Когда горка зачадила и под потолок взвился столб пахучего дыма, сверху прозвучало:
– Охренели, что ли?! Сейчас сменщица придет!
– Ей тоже достанется, не переживай… – бормотал Башкир, погружая голову в дымный шлейф. – И тебе достанется… Всем будет хорошо!
Проделав то же самое, Мятлин помахал здравому сознанию ручкой. Он будто смотрел мультфильм, в котором нарисованный человек с метлой пытался тушить чадящий холмик, кашлял, глотая дым, а потом лихорадочно листал журнал, бормоча:
– Я забыл показания приборов… Что я сменщице скажу?!
– Что ей не повезло! – отзывался Башкир. – Тебя вот вставило, а до ее прихода, пожалуй, все выветрится!
Выветриться не успело, и вскоре очередной мультяшный персонаж в женском обличье открывал форточки и зажимал нос: чем вы тут навоняли?! Пухов что-то говорил, кажется, просил принять смену, а Мятлин взял в руки «поджигу». Если ее включить на полную мощь, то, пожалуй, можно поджечь дом. Или поджарить какого-нибудь дельфина, нагло влезающего в его жизнь. А лучше всего – свалить в кучу миллион компьютеров и направить на них струю пламени, то-то весело будет! Утрись, второй Стив Джобс, да и первый пусть не радуется: мы это дерьмовое железо в одну секунду уничтожим! А начнем, как советовали мудрецы, с себя – сожжем ноутбук! Вытащив компьютер, Мятлин положил его на табуретку и взялся искать кнопку включения огнемета.
– Натуральный луддит… – пробормотал двумерный Башкир. – Но с этим пока погоди!
Он отставил обреченный на заклание комп в сторону.
– Эй, ты чего?! Я его приговорил! Без суда и следствия, именем научно-технической революции… В расход!
– В жестком диске надо покопаться. Вот когда покопаюсь, тогда – в расход!
Мятлин опустился на скамейку:
– А что это вы все луддитов каких-то поминаете?
– Про них Пухова спрашивай. Можешь даже попросить к ним отвезти! О, идея! Он щас закончит, мы сядем в его «членовоз» и поедем к этим придуркам!
Далее был двумерный ЗИМ, куда они умудрились, тем не менее, втиснуться. Хотя чему удивляться? Они ведь тоже нарисованные, им самое место в такой машине, которая понеслась по нарисованному, опять же, «Петра творенью». Они вырулили из глубин Адмиралтейства, сделали вираж и вскоре оказались на Дворцовом мосту.
– Кто это все нарисовал? – спросил Мятлин, обводя рукой окоем.
– Вот это? – Башкир уставился на Петропавловку, затем перевел взгляд на Зимний. – Так ты ж его знаешь! Он вон там на лошади сидит!
– Тогда его тоже в расход! – жестко проговорил Мятлин. – С него же все началось! Царь-плотник, черт бы его побрал, царь-кораблестроитель… На фига было устраивать индустриализацию? На фига был нужен европейский путь? Теперь вот пожинаем плоды, боремся с косатками и кашалотами… Кстати, вон они!
Он указал на речной разлив между мостами.
– Кто? – спросил Башкир.
– Где? – спросил Пухов.
– Косатки, – отозвался Мятлин. – А может, кашалоты, хрен их разберешь… Останови, разглядим!
Они уже ехали по Биржевому. Свернув с моста, Пухов затормозил у плавучего ресторана «Каравелла», после чего двумеры высыпали из «членовоза» и поспешили к Неве.
– Где они?
Пухов озирал водную гладь, мерцающую тысячами неверных огней.
– Да вот же! – указывал Мятлин. – Прямо у Стрелки бултыхаются! Смотри, какие огромные!
– Может, это «Метеоры»? – сомневался Пухов, но Башкир поддержал:
– Какие, на фиг, «Метеоры»?! Косатки, к бабке не ходи! А там, возле моста, кашалот плавает!
– И хрен с ними! – махнул рукой Пухов. – Они плавают, а мы поедем!
Далее мультфильм сделался черно-белым. За окном машины проносились черные силуэты строений на фоне белого света от бесчисленных светильников, будто в самом умышленном городе умышленно перемешали день и ночь. И просторный двор, в который въехали, был черно-белым, а еще – забитым покореженными остовами каких-то механизмов. Груды черного металла, смятого и выгнутого неведомой силой, валялись там и тут, освещенные ослепительно-белым сиянием от прожекторов. Свалка? Не-ет, подумал Мятлин, это не совсем свалка! Это рукотворное кладбище, здесь созданных человеком технических монстров превращают в пыль, в первоначальную руду, из которой они были изготовлены!
– Я понял! – хитро подмигнул он Пухову.
– Что ты понял? – отозвался тот, запирая машину на ключ.
– Здесь живут луддиты! И они обладают силой, способной уничтожить хоть пылесос, хоть паровоз! Значит, не все безнадежно? Как бы это сказать… Сила духа, короче, может противостоять Железному Миргороду?!
– Ты гонишь, Женя. Какие луддиты?! Не слушай ты этого наркомана!
Он кивнул на Башкира, который неторопливо раскуривал очередную самокрутку.
– А «членовоз» они могут уничтожить? – раздумчиво проговорил он. – Или им помочь?
Он пнул ногой колесо, подергал дверную ручку.
– Надо бы принести в жертву твою тачку. Превратить ее в такой же металлолом. А? Это будет по чесноку!
– Эй, хватит! Меня тоже вставило, но надо ж и границы знать!
Пухов встал между ЗИМом и Башкиром. Тот заржал:
– Испуга-ался! То-то же! Ладно, этот гусь нам не товарищ. – Башкир обнял Мятлина. – Затянись – и идем со мной!
Финальная затяжка, а дальше – черный ход, ступени и подвал, на удивление, огромный и наполненный людьми. Люди сидели на стульях или стояли за верстаками, ковыряясь внутри механических и электронных устройств. Вращались отвертки, стучали молотки, звенели пилы-болгарки, медленно, но верно разрушая то, что было собрано на неких конвейерах или склепано вручную. Раскуроченная техника погружалась на тачки, после чего увозилась, чтобы вскоре оказаться в том самом дворе.
