— Экон появился в моей жизни неожиданно. Я не устаю благодарить богов за то, что они умудрили меня усыновить его. Но я не видел причины для того, чтобы дать этому миру новую жизнь. — Я пожал плечами. — После Байи в моих представлениях что-то сместилось. И теперь Вифания, свободная женщина и моя жена.
— Теперь я понимаю, чем вы были так заняты девять месяцев назад, в декабре, что даже не пришли посмотреть на чествование Красса!
В дальнем конце перистиля внезапно появился Экон. По обе стороны его шли наши рабыни. Лица всех троих выражали потрясение, тревогу, смущение и радость.
Экон открыл рот. Долгое мгновение мне казалось, что он снова утратил дар речи. Затем прозвучали его слова:
Муммий побледнел. Аполлон засмеялся. Метон закружился в танце, хлопая в ладоши, а я воздел глаза к небу.
— Пришла решающая минута, — прошептал я, на секунду поддавшись страху, а потом пришел в невыразимый восторг. — Начинается другая история.
ОТ АВТОРАХотя Марк Лициний Красс баснословно разбогател и разделил Первый Триумвират с Цезарем и Помпеем, все историки считают его одним из величайших в истории неудачников. В походе на парфян в 53 году он позволил себя убить, убить тогда, когда он был в расцвете могущества и славы. Обезглавливание — верный путь к тому, чтобы мир потерял интерес даже к величайшему богачу своего времени.
Собственно, существуют две биографии М. Красса, написанные английскими авторами. Отличная книга Аллена Мэйсона «Marcus Crassus and the Late Roman Republic» (University of Missouri Press, 1977) представляет собой точное и аргументированное исследование; другая книга Ф.Е. Эдкока «Marcus Crassus, Millionaire» (W. Heffer and sons Ltd, Cambridge, 1966) является скорее элегантным эссе. Вод иногда прощает ошибки, когда пишет о децимации Крассом собственных солдат. «Времена были крайне тяжелые, необходимы были и крайние меры… несправедливо расценивать поведение Красса как противоестественную жестокость». С другой стороны, Эдкок, может быть, слишком приглаживает действительность, когда пишет о юном Крассе: «Он не скрывал своих чувств, впрочем, можно было сомневаться в том, что его сердце было способно чувствовать».
Нашими главными источниками сведений о восстании Спартака являются «Истории Аппиана» и «Жизнь Красса» Плутарха. Первоисточники по другим восстаниям рабов, и вообще по римскому рабству, можно найти в книге Томаса Видеманна «Greek and Roman Slavery» (Routledge, London, 1988).
Всеобъемлющим руководством по римской живописи, лекарствам и ядам является «Естественная история» Плиния, где мы и почерпнули те немногие знания, которыми наделили Иайу и Олимпию. Те, кто заинтересовался мистическими свойствами Сивиллы из Кум, могут обратиться к «Энеиде» Вергилия.
Описания пищи рассеяны по многим источникам (например, Пифагорейские комментарии о бобах в главе 7 взяты из речи Цицерона «О вдохновении»), но носителем богатейшей информации является Апиций. Предприимчивые повара и кабинетные гурманы могут обратиться к «Román Cookery» Апиция (Hartley & Marks, Inc., 1984), в переводе Джона Эдвардса, рецепты эти используются и в современной кухне.
Любой исследователь постоянно открывает ранее неизвестные материалы, отвечающие его целям с поразительной точностью. Так было, когда я открыл «Romans on the Bay of Naples: Cultural History of the Villas and Their Owners from 1150 B.C. to A.D.400 0» (Harward University Press, 1970) Джона Г. Д'Армса. Это была книга, которую я мечтал прочесть еще до того, как узнал об ее существовании.
В отношении мелких подробностей и терминологических тонкостей я почти ежедневно обращался к массивному, пропахшему плесенью 1300-страничному изданию непревзойденного Словаря греческих и римских древностей (James Walton, London; second edition, 1969) и к менее пространной «Повседневной жизни греков и римлян» Гула и Коунера — еще одной работе девятнадцатого века (Crescent Books, переиздание 1989 г.).
Моя версия Лукрециевого труда «Зачем бояться смерти?» (по переводу Драйдена) для описания похорон в главе 16 анахронична, поскольку работа Лукреция «О природе вещей» была опубликована только около 55 г. до P. X. Однако я допускаю (и это вполне возможно), что в 72 г. до P. X. Лукреций, которому было тогда двадцать с лишним лет, уже мог работать над первыми набросками своей великой поэмы, отрывки которой, возможно, ходили по рукам философов, поэтов и актеров, живших на побережье Залива.
Я хочу выразить благодарность за помощь и интерес к моей работе тем, чья профессиональная поддержка не покидала меня: моему редактору Майклу Деннини и его помощнику Киту Кале, Терри Оудому и всей семье Оудомов, Джону У. Рауберри и Джону Престону, моей сестре Гвин и, разумеется, Рику Соломону.
В романе, в эпизоде убийства Луция Лициния, описывается его библиотека. В наше время библиотеки сокращают, закрывают, сносят и разбазаривают книгу за книгой, ценность за ценностью. Я особенно высоко ценю Публичную библиотеку города Сан-Франциско, сильно пострадавшую от землетрясения 1989 г., но не закрывшуюся, Систему межбиблиотечной абонементной службы, обеспечивающую доступ к книжным собраниям по всей стране, библиотеку Перри-Кастаньеда на территории Техасского университета в Остине, где я проводил целые дни напролет среди книжных стеллажей в информационном экстазе, добывая материалы как для «Орудия Немезиды», так и для ее продолжения, «Загадок Каталины», а также Мемориальную библиотеку Дженни Трент Дью в Голдсуэйте, штат Техас, с которой, по существу, начались все мои исторические изыскания почти тридцать лет назад.
