Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Евдокия Павловна сидела, уставившись в чашку, и представляла молоденькую, похожую на Валю, темноглазую девочку, которая влюбилась в симпатичного невысокого французика в шарфе и берете. Почему-то Евдокия Павловна отчетливо видела этот темно-синий берет с пимпочкой – такие береты в ее представлении носили художники-импрессионисты.
«Тогда нельзя в отдел. Зачем это? У Леночки могут быть неприятности… И у этого Тефаля. Дурацкое имя (или фамилия). Конечно, откуда девочке знать, что у нас тут секретное предприятие, и нам запрещено иметь знакомых иностранцев. Тем более родственников, даже дальних… Бедная девочка! Нет! Нельзя в отдел».
– Евдокия Павловна, вы в порядке? – Технолог Еремеев участливо заглядывал через перегородку, пытаясь понять, отчего это старушенция уже пять минут сидит без движения.
– А? Да. Да-да. В порядке. Работайте… Работайте. До праздников надо закончить с проверкой расчетов.
* * *
Этот Новый год стал самым непростым Новым годом в жизни старушенции. Она даже пожалела, что лет десять тому назад собственноручно вынесла телевизор на помойку, решив напрочь избавить свой дом от «апофеоза бездуховности», рвущейся наружу через голубой экран. Сейчас какой-нибудь концерт оказался бы как нельзя кстати. А теперь Евдокии Павловне оставалось только сидеть наедине со своими мыслями, которые в канун этого Нового года были уж совсем беспокойными. Евдокия Павловна терзалась мыслями об открытке. Сама виновница этих терзаний была спрятана под половик в коридоре «на всякий случай». Впрочем, Евдокия Павловна давно уже выучила текст наизусть до самой последней запятой. «Здравствуйте, тетя Евдокия…»
«Если это провокация, или проверка, или Степанько – тогда ясно! А если нет? И ведь не узнать никак… Никак не узнать, – Евдокия Павловна ходила из угла в угол, меряя некрупными шажками свою малометражку. – Лена… Кто такая Лена?»
Второго января Евдокия Павловна не выдержала. С утра она сняла бигуди, накрасила губы и направилась по адресу, который неизвестно зачем еще давным-давно вызнала у кадровички.
В квартире, которую много лет назад вне очереди получила заводская буфетчица, вкусно пахло жареной курицей.
– Ой!.. Стару… Евдокия Павловна, – статная седая женщина открыла дверь и посторонилась в радостном изумлении.
– Я не к вам. К вашему супругу. Он дома?
– А где ему еще быть? Фиалки свои поливает. Проходите же!
Буфетчица знала о былой связи своего мужа и про себя гордилась тем, что в свое время увела жениха у «образованной фифы». Впрочем, за давностью лет и гордость, и радость от обладания ценным трофеем стерлись, и осталась лишь бабья жалость к неудачливой сопернице.
Поэтому буфетчица молча собрала на стол каких-то новогодних салатиков и вышла из комнаты, оставив мужа наедине со старушенцией, пристроившись, однако, возле замочной скважины, «на всякий случай».
– Дуня? – Когда-то сухощавый амбициозный лейтенантик, а теперь подполковник в отставке удивленно развел руками и заулыбался радостно. – Какими судьбами?
– Есть вопрос, – тихо проговорила старушенция, мельком удивившись, как это она целый год сохла по этому пузатому лысому старику. – Могу я попросить сохранить нашу беседу в тайне?
– Лады!
– Видите… видишь ли, я недавно получила некое сообщение, – Евдокия Павловна непослушными пальцами нащупала твердый четырехугольник и медленно извлекла его наружу. – Это может быть опасно. Если за мной следят, а скорее всего за мной следят… Всё-таки я главный конструктор очень секретного завода.
– А ну иди отсюда! Провокаторша! – Буфетчица ворвалась в комнату растрепанной фурией. Набросилась на мужа: – Не вздумай в руки даже брать. Потом найдут отпечатки – не отмажешься! Только жить начали, как люди!
Буфетчица кричала громко, профессионально, будто торговала горячими беляшами по тридцать копеек штука.
– С Новым годом, Дунь, – успел сказать бывший лейтенантик, прежде чем дверь захлопнулась, и Евдокия Павловна осталась стоять на лестничной клетке, придерживая одной рукой пальто, а другой сапоги, которые ей даже не дали надеть.
* * *
Праздники были долгими. Евдокия Павловна и раньше плохо справлялась с десятидневным бездельем, а на этот раз оно оказалось невыносимым. Евдокия Павловна несколько раз порывалась уничтожить открытку, но снова прятала ее то под половичок, то во второй том энциклопедии. Спать Евдокия Павловна не могла – француз по имени (или фамилии?) Тефаль появлялся, стоило лишь закрыть глаза. Он то стрелял из пистолетика, то размахивал беретом с дурацкой пимпочкой, а то предлагал тысячу бесплатных творожных сырков за копию рабочего проекта номер шесть.
В первый рабочий день нового года старушенция проспала. Она появилась у проходной на полчаса позже обычного и, вместо того чтобы сразу подняться на второй этаж в бюро, направилась в кабинет главного.
– А мы вас разыскивали, – Степанько, уставший и какой то сморщенный, кивнул ей и обернулся к молодому розовощекому человеку в полосатом костюме. – Это наш главный конструктор. А это товарищи… это представители из министерства. Прибыли с инспекцией.
– Это хорошо, это даже замечательно, я считаю, – Евдокия Павловна сосредоточенно ковырялась в сумке. – Я как раз хотела сообщить.
– Вы присаживайтесь, – «полосатый» недоуменно смотрел, как взъерошенная старуха с неаккуратно накрашенными губами копошится в потертом ридикюле. – Мы хотели обсудить будущее вашего предприятия.
– Погодите! У меня важная информация! – Евдокия Павловна достала открытку и положила ее на стол. Краснощекий, немного потертый Дед Мороз подмигивал собравшимся. – Вот! Очевидная провокация или шпионаж. Всё-таки я – главный конструктор. Следует немедленно доложить в органы.
– Ээээ, – министерские переглянулись.
– Вы читайте. Читайте, – она совсем по-старушечьи закашлялась, и кто-то заботливо усадил ее на стул.
– «Здравствуйте, тетя Евдокия! С Новым вас годом! У нас всё хорошо. Скоро мы будем в вашем городе и обязательно вас навестим. Мы – это я и мой любимый Тефаль. Тефаль – чудо! Умный, заботливый и отличный помощник по дому. Вам он тоже понравится. Лена», – прочитал «полосатый» вслух. – И что?
– Вот, – Евдокия Павловна закивала, почувствовав вдруг, что не может говорить.
– И что? – непонимающе переспросил «полосатый». – Обычная реклама «Тефаля». Бытовая техника есть такая – «Тефаль». У меня жена по десять штук таких открыток ежедневно получает.
– А адрес? А имя? Это же… – Она попробовала вскочить, но ноги не удержали, и она обрушилась обратно на стул.
– Выяснили в справочной, – откровенно веселился «полосатый». – Здесь это, наверное, в новинку. Глушь и город закрытый. Ничего, скоро привыкнете.
Они еще посмеялись с полминуты и принялись обсуждать какие-то свои вопросы, изредка обращаясь к ней по имени-отчеству, но не дожидаясь ответа. Она не слышала. Думала про несуществующую Леночку и про француза в берете. Отчего-то берет не давал ей покоя.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
