Где-то громко хлопнула дверь. Опять крики. Многоголосые, целый хор.
И все затихло.
Он подождал немного и осторожно выглянул в коридор.
Никого.
Постучал в дверь Рами – никто не ответил.
Теперь-то он знал, куда они ее отвели.
Спустился в подвал, огляделся и побарабанил костяшками пальцев в запертую дверь Дыры:
– Рами!
– Я здесь. – Голос, приглушенный толстой дверью.
– Что случилось?
– Меня заметила одна… и заверещала. Знаешь, как привидения верещат? Я ее ударила…
Она говорит про одну из бледных девчонок в отделении, сообразил Ян. Пациентка Юпсика.
– Значит, санитары изловили Белку…
– Они сразу меня схватили… я даже во двор не успела выскочить. Я отбивалась, кусалась, но их было четверо. Как в твоей банде, Ян.
Что на это сказать? Никого не победишь, Рами. Мы обречены на поражение.
Так он, во всяком случае, считал, пока не встретил Рами.
– И сколько они будут тебя здесь держать?
– Не сказали… Может, несколько лет. Но какое это имеет значение? Я знаю, что делать, когда выйду отсюда.
Больше вопросов Ян не задавал. Он знал, что Рами не сдастся никогда. Он долго сидел около двери и ждал. Чего? Он и сам не знал. Ему казалось – он, сидя здесь, перед запертой дверью, каким-то образом поддерживает Рами.
– Если ты опять задумаешь бежать… я с тобой, – сказал он наконец.
– Правда?
– Да.
Правда. Он не хотел покидать свое убежище в Юпсике, но с Рами был готов идти на что угодно и куда угодно.
– А ты знаешь, куда я поеду?
– Куда?
– В Стокгольм. Там моя старшая сестра.
– Так…
– Организуем группу. Будем давать концерты на площади Сергеля. На собранные деньги запишем альбом.
– А как же наш договор?
Она помолчала там, за дверью.
– Этим можно заняться и позже… ты можешь выполнить свою часть договора и позже. И я выполню, будь уверен.
– О’кей, – сказал Ян и встал. – Мне надо идти, Рами… у меня беседа.
– Ну да… у тебя своя психобалаболка. Только дядька.
– Да… но он нормальный. Слушает.
– Я тоже тебя слушаю.
– Я знаю.
– Придешь вечером ко мне, если они меня выпустят?
Ян густо покраснел. Как хорошо, что она его не видит.
– Я… – начал он.
Я люблю тебя, Рами, – вот что он хотел сказать. И не сумел.
– Почему вы нас запираете?
– Запираем? – спросил Тони.
– В подвале… в Дыре.
– Только в тех случаях, когда кто-то ведет себя буйно. Чтобы защитить ребят от самих себя. Мы же не навечно изолируем пациентов. Временно. Ждем, пока они придут в себя… вообще все вы здесь временно. – Он наклонился к Яну: – А как ты себя чувствуешь?
– Нормально…
– Подружился с кем-нибудь?
– Не знаю… может быть.
– Очень хорошо. А как с деструктивными мыслями, которые у тебя были? Все прошло?
– Думаю, да… – неуверенно сказал Ян.
– Скоро домой?
Они хотят от меня избавиться. вы здесь временно. Его место нужно еще кому-то.
– Не знаю…
– Не знаешь… Но ты же не можешь оставаться здесь вечно?
Ян промолчал.
Если бы у Рами сработал план побега… если бы ее с ним не было, тогда почему бы не остаться в Юпсике на всю жизнь? Никогда больше не встречаться с Бандой четырех…
– Поедешь домой, опять пойдешь в школу. Тебя ждут друзья, начнется новая жизнь. И подумай, кем бы ты хотел стать.
– Кем бы я хотел стать?
– Да… какую профессию тебе хотелось бы иметь?
Ян никогда об этом не думал, но ответил почти сразу:
– Наверное, учителем.
– Почему?
– Заботиться о детях. Защищать их.
После беседы с психотерапевтом Ян долго бродил по коридорам. Скоро ужин, из телевизионной комнаты доносились неразборчивые голоса. Он спустился в подвал, но дверь в Дыру была открыта настежь. Рами выпустили.
Через четверть часа она пришла в столовую. Самой последней. Ян уже сидел за столиком у окна и с удовольствием ел спагетти с мясным соусом. Он поднял голову, но Рами не села рядом с ним – выбрала столик в углу. В последние дни они никогда не садились вместе. Никогда об этом не говорили, но оба не хотели, чтобы об их дружбе знал кто-то еще из больных или сотрудников Юпсика.
Но она все равно на него многозначительно поглядывала..
После ужина Ян вернулся в свою палату и долго сидел, ни о чем не думая. Смотрел на белую стену и ни о чем не думал. Ни о чем.
Скоро домой.
Но он вовсе не хотел домой… Тебя ждут друзья. Никакие друзья его не ждут. Только Банда четырех.
Через полчаса Ян услышал, как открылась и закрылась дверь в соседней палате.
Выждал немного.
В девять часов свет в коридоре погас. Горели только плафоны приглушенного дежурного света.
В четверть десятого он выскользнул из палаты и подошел к двери Рами.
Оттуда доносилось неразборчивое бормотание – Рами говорила с кем-то по украденному телефону. Он подождал, пока разговор закончится, и осторожно постучал.
Она чуть приоткрыла дверь. Совсем чуть-чуть, узенькая щелочка. Хотела, наверное, убедиться, что это он, а не кто-то другой.
– С кем ты говорила?
– С сестрой. Говорит, она меня ждет. Я ей нужна.
– Значит, ты в Стокгольм?
– Ты же знаешь.
– Когда?
– Завтра. Рано утром. Ты приедешь?
Ян кивнул и вынул из кармана записку:
– Здесь мой адрес… Они говорят, мне пора домой, так что все равно… Они хотят выписать меня из Юпсика.
Рами сунула записку в карман джинсов и пристально посмотрела на Яна:
– А ты хочешь остаться здесь?
– Иногда… Здесь спокойно. И ты здесь.
Она подняла руки и обняла его:
– Мы отомстим Балаболке и твоей Банде четырех. Обещаю.
49
ЧУДОВИЩНОЕ ПРЕСТУПЛЕНИЕ У ЛЕСНОГО ОЗЕРА
Ян сидит у себя дома и читает заголовки в старой газетной вырезке. Снова и снова.
