Глава 45
В сопровождении молодого человека в строгом сером костюме Бархударов поднимался по лестнице на второй этаж. Он никогда прежде не бывал в подобных учреждениях и с любопытством озирался по сторонам, втягивая носом незнакомый казенный запах.
Веселенький грязно-зеленый цвет на стенах, потрескавшаяся штукатурка, снующие туда-сюда люди с одинаковыми лицами — все это создавало довольно унылое впечатление. Разыгравшееся воображение моментально представило ему, как он следует на допрос к злому дядьке-милиционеру, и от былой решимости у Бархударова не осталось и следа. Но было уже поздно — он стоял перед дверью кабинета.
— Александр Владимирович, это к вам, — услышал он голос у себя за спиной.
Молодой человек дружески подтолкнул его вперед и растворился в воздухе.
Бархударов робко остановился на пороге.
— Здрасьте, — для начала сказал он.
— Привет, — ободряюще улыбнулся ему симпатичный, спортивного вида человек, ничем не напоминающий начальника пыточной. — Проходите, присаживайтесь.
— Нет, вы сначала скажите, это вы ведете следствие по «Атлантиде»? — решил на всякий случай уточнить предусмотрительный Бархударов.
— Мы. Я — капитан Быстрицкий Сергей Борисович. А это старший следователь Александр Владимирович Клюквин.
— Ага, — Бархударов удовлетворенно кивнул, прошел в кабинет и сел напротив Быстрицкого. Тот как-то более располагал к беседе, чем пожилой, угрюмый человек в помятом пиджаке.
Бархударов представился и сразу приступил к делу:
— У меня есть крайне важная информация, и я хотел бы ее сообщить.
— Сообщайте, — разрешил Быстрицкий и приготовился слушать.
Все заранее приготовленные слова вылетели у Бархударова из головы, и он почему-то стал рассказывать, как познакомился с Настей, когда они вместе поступали в театральный институт. Его не перебивали, провокационных вопросов не задавали, и Бархударов сам не заметил, как увлекся.
Уже полчаса он взахлеб рассказывал все, что знал с Настиных слов об «Атлантиде», о Ревенко, о Викторе и о том, что с ними случилось. Его по-прежнему не прерывали, слушали очень внимательно, и Бархударов окончательно проникся доверием к следствию. Он развернулся к старшему по званию и продолжал говорить уже Клюквину:
— …Ну и вот, Александр Владимирович, представляете, я вхожу, а Настька в полной темноте на окне в комнате стоит. Прямо как лунатик. Жуть! Я чуть не обоср… Извините. Ну, то есть испугался я очень. Но сразу понял, что звать ее нельзя. Может, она в раздумьях последних, а если крикну, то она от неожиданности вывалится. Я подкрался незаметно и в последнюю минуту ее за ноги в комнату стащил. Она бьется на полу, упирается, кричит «не хочу жить!». Укусила меня, между прочим.
Бархударов с затаенной гордостью описывал Клюквину с Быстрицким историю Настиного спасения, демонстрируя по ходу укушенный палец.
В тот злополучный вечер он несколько раз звонил Насте, но она не стала с ним разговаривать и запретила приезжать. Она ждала Витю. В последний раз Бархударов позвонил ей довольно поздно, но Виктора все еще не было. Он еще какое-то время томился, метался по своей квартире, как раненый зверь, потом не выдержал, выскочил на улицу, схватил тачку и помчался к Насте.
— Она входную дверь оставила открытой, поэтому я смог войти, а то, представляете, еще бы минута — и привет! Она же думала, что мужа ее убили, пацан сказал, что своими глазами видел. Вот она и решила в окошко сигануть, дурочка. А что, правда убили? — вдруг испугался Бархударов.
— А сейчас-то она где? — проигнорировав его вопрос, поинтересовался Клюквин. — Вот Сергей Борисович наведывался к ней, но дома никого нет.
— Да я ее сразу забрал оттуда, хоть она и сопротивлялась. Оставлять-то там страшно. Реланиумом накачал, и поехала, как миленькая. К Ирке Григорьевой отвез, это подруга наша. Общая. Собаку тоже взял.
— Напиши адрес, — Быстрицкий протянул ему ручку и лист бумаги.
Бархударов написал название улицы, но вдруг осекся:
— А вы что, допрашивать ее будете? Она сейчас не того…
— Вы пишите, пишите, Андрей Сергеевич, — мягко настоял Клюквин. — Мы сообразим, как поговорить с ней поделикатней, но ее местонахождение нам знать необходимо.
— Ага, понял. — Бархударов дописал адрес. — Но вы не сказали, Витьку все-таки убили или как? Вы можете мне доверять, я Насте не скажу. Она даже не знает, что я у вас. Я, между прочим, проявил чудо смекалки — позвонил по ноль два и вышел на вас.
— Вы очень правильно поступили, Андрей Сергеевич. В сообразительности вам не откажешь, — похвалил его Клюквин. — Это я вполне серьезно говорю. А что касается Насти — вы просто молодец, очень профессионально сработали.
Бархударов зарделся.
— Теперь по поводу вашего вопроса… Точной информацией мы пока не располагаем, но благодаря тем подробностям, которые вы нам изложили, надеюсь, мы очень скоро это выясним. Одно ясно — своими глазами мальчик убийства не видел, это всего лишь его предположения.
— То есть надежда есть?
— Надежда есть всегда. А вам спасибо большое. Позаботьтесь об Анастасии Леонидовне. — Клюквин подписал пропуск. — И держите нас, пожалуйста, в курсе.
— Конечно. Давайте я вам вечером позвоню и скажу, как она. А заодно подготовлю ее, может, она и поговорит с вами. Хотя я вам все уже рассказал. Но вдруг она что-то от меня все-таки скрыла.
И уже у двери Бархударов обернулся:
— А нас не того… Не убьют?
— Я полагаю, для этого нет оснований. Но будет лучше, если вы пока какое-то время поживете у своей подруги. И, от греха подальше, не надо никому сообщать, что вы знаете местонахождение Филимоновой. Подругу вашу тоже предупредите.
— Ага, — задумался Бархударов, — значит, все-таки могут.
— Паниковать не стоит, но предельная осторожность необходима. Поменьше выходите на улицу, не открывайте дверь кому попало, ну и так далее, сами понимаете, вы же человек умный. Нам бы побольше таких сотрудников, — Клюквин покосился на Быстрицкого.
— Вы думаете, у меня бы получилось? — серьезно спросил Бархударов.
— Несомненно, — подтвердил Быстрицкий.
— А что, я подумаю, — озадачился Бархударов.
— Но при малейшем подозрении, пусть даже на первый взгляд абсурдном, сразу же звоните. — Клюквин вышел из-за стола, протянул ему визитку и пожал руку.
На том и договорились, и Бархударов умчался к Насте на квартиру Ирки Григорьевой, которую та снимала в обшарпанном панельном доме рядом с метро «Войковская».
— Ну и где ты шлялся, козлина? — недобро встретила его Ирка и приготовилась треснуть по лбу.
Юркий Бархударов ловко увернулся, проскочил у нее под мышкой и влетел в комнату.
