— Наталья, взгляни. Кто-то едет.
— Решетников. Главный наш фигурант.
Ольховцева включает фары и выезжает на проезжую часть, перегораживая дорогу. Попытка спутать противнику карты.
— Петр Егорович, рассчитайтесь с таксистом и пересаживайтесь ко мне в машину. Сейчас я вам все объясню.
Решетников пересаживается. Такси разворачивается и уезжает.
Ольховцева включает в салоне свет и направляется к набережной. Машина плавно катит вниз по узкой пустынной дороге между густых зарослей, выезжает на набережную и останавливается метрах в пятидесяти от будки билетной кассы. Слева над дорогой нависает крутой склон, заросший деревьями и кустарником. Справа монотонно плещется Москва-река, похожая из окна машины на зеркало застывшего гудрона. На противоположном берегу — море огней лужниковского стадиона, отчего мрак у подножия Воробьевых гор кажется еще гуще.
Недалеко от кассовой будки ждет Михалкин. Справа вдоль склона припаркованы несколько автомашин с погашенными фарами. Это могут быть машины и любителей секса на пленэре, и сообщников преступника.
— Неплохое местечко выбрано для сделки. Мороз по коже. — Градолюбову даже передернуло от озноба.
Сзади бесшумно появляется «Мерседес» и останавливается сразу под спуском на расстоянии выстрела.
Ольховцева набирает номер мобильного телефона Михалкина и приглашает к себе в машину.
— Решетников ждет вас здесь. Захватите с собой кейс и все остальное, что посчитаете нужным.
Кроссинг. Ольховцева резко подрезает. Теперь его ход. Чем убийца на это ответит?
Михалкин идет. Он между двух огней. По инструкции он не должен идти, но не может ослушаться и Ольховцеву.
Решетников с тревогой всматривается в темноту. Неизвестность его пугает. Слово, данное следователем, конечно, имеет значение. Но слово есть слово. Гарантия ненадежная.
Михалкину страшно, ему мучительно хочется выпить.
Папка с бумагами. Вот она. Ноутбук. Телефон. Все, похоже, на месте. Решетников берет в руки папку и смотрит на нее так, словно в руках у него динамит. Боязливо открывает и бегло, с угла на угол, торопливо читает документы, нервно перелистывая их. Один, другой, третий… С недоумением поднимает глаза и вопросительно смотрит то на Ольховцеву, то на Михалкина.
— И ради этих фальшивок вы заставили меня натерпеться столько страха? Я полагал, вы — серьезный человек. Следователь по особо важным делам. Как вы могли?.. Использовали меня как наживку.
— Вы сказали «фальшивки»? Я не ослышалась?
Ольховцева заглядывает в бумаги через плечо начальника главка.
Лицо Решетникова побелело от негодования. Очень хочется язвительно уколоть самонадеянную дамочку из милиции, но благоразумие берет верх. Он со злостью захлопывает папку и выходит из машины. Впереди, в полсотне шагов, «Жигули» Михалкина. В салоне горит свет. Решетников механически идет на него.
Ольховцева опустошенным взглядом смотрит Решетникову вслед. Она поражена иезуитской изощренностью преступника. Какая предусмотрительность! Фальшивки напечатаны на фирменных бланках. Первые экземпляры со всеми полагающимися резолюциями, подписями и печатями. Подлинники — для всех, кроме Решетникова и экспертов. Но времени на экспертизу вымогатель не оставил.
21 час 43 минуты.
Набережная Москвы-реки у пристани «Ленинские горы».
Решетников на полпути между машинами Ольховцевой и Михалкина. Неожиданно тишину сотрясает мощный взрыв. Рвануло так, что затрещали барабанные перепонки. «Жигули» Михалкина разнесло на куски. На их месте — ослепительный факел.
Через мгновение — еще взрыв. На этот раз в машине Ольховцевой. Джип слегка подбросило. Из-под багажника брызнуло пламя. Машину заволокло дымом.
Из «Мерседеса» выскакивает человек и бросается к дымящемуся «Вранглеру». В тот же миг, будто из катапульты, срывается белая «Волга», настигает его и, ударив правым крылом, отбрасывает в заросли. Охранные сигнализации припаркованных автомашин, включившиеся от взрывов, воют на разные голоса. «Волга», не сбавляя скорости, летит к джипу, пронзительно взвизгивает на тормозах и резко останавливается в пяти шагах.
В джипе все в шоке. Все, кроме Ольховцевой. Она предвидела этот ход. Теперь обратной дороги у преступника нет. Он должен идти до конца. Вот он, сидит за рулем. Что-то не сработало, как он задумал. Теперь ему нужно доводить начатое дело до конца только выстрелами из пистолета.
В приоткрытую щель окна смутно видно его лицо. Он в темных очках. В руке пистолет. Трижды стреляет навскидку. Скорострельность — почти как из «узи». Вспышка, вспышка… Снова что-то не так. На стеклах джипа нет даже царапин. Ольховцева окриком пытается остановить преступника:
— Бросьте оружие! Руки на руль! Вы на прицеле у снайперов!
В ответ — серия вспышек.
— Знакомьтесь, господа. Перед вами убийца. Липатников Павел Михайлович. Узнаете его, Михалкин? А патроны у него холостые. «Отсырели» в сейфе нашего института.
Полный конфуз. Теперь, Липатников, жми на газ и деру с проворностью зайца.
— Наташа, я схожу посмотрю, что с мужиком. Может, сумею ему помочь.
— Давай. Только будь осторожна. А я попробую этого взять.
Теперь ясно все окончательно. Утром Наталья Евгеньевна обнаружила под багажником джипа взрывное устройство. Заменила пластит на пиропатрон, оставив прежними взрыватель и пусковой механизм. А после того как раскрылся фокус с фальшивками, исчезли и все остальные вопросы. Реакция Решетникова на фальшивки просчитывалась элементарно. А дальше — все как по нотам. Обе машины — на воздух вместе с их пассажирами. Решетникова — в «Волгу», и за дело.
Автобус ОМОНа еще в дороге. Пока прибудет — дело сделано. Свидетелей нет — нет и преступления. Ни один Шерлок Холмс не раскопает. Люди Ольховцевой? С реакцией комнатного цветка на убийцу их в суде поднимут на смех. Самое худшее, что грозит, — подмоченная репутация. Но ради таких денег можно пожертвовать и карьерой. Придумано очень толково. Но вышла осечка со взрывом. Поэтому надо быстрее уносить ноги. Иначе — на нары в Нижний Тагил.
Мужчина из «Мерседеса» лежал лицом вниз. Возле плеча — лужица крови. «Жигуль» Михалкина еще полыхал. Мужчина пошевелился и приподнял голову.
— Шнобель?
Вот тебе на! Какой поворот! Градолюбова такого не ожидала.
— Был Шнобель, да весь вышел. Теперь уже не смогу катить в полный рост по причине пособничества уголовке. Порченый вор. Ларин Олег Николаевич. Будем знакомы.
— Помолчите. Куда вас?
— Пустяки, перебиты бедро и плечо. Если не брезгуете, перевяжите. Аптечка в машине.
Лидия Михайловна наложила бинты, пережгутовала бедро и руку. Раны довольно серьезные, болезненные, но не смертельные.
— Так как же вы здесь оказались?
