Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Естественно, когда каждый гвоздь доставляется по воздуху, ощущается постоянная нехватка чего-нибудь. Нет! Патронов и снарядов всегда хватает. Газета «Красная звезда» тоже в наличии, даже если вертушки месяц не прилетят, в сортир будет с чем ходить. А вот жратва, курево – это во вторую очередь. Успели забросить – хорошо, не успели – потерпите, не помрете. Курить вредно, лучше бросать, а еда солдатам перед боевым выходом – вред смертельный. Сытый боец неуклюж и медлителен, а голодный пойдет в кишлак очертя голову, в надежде раздобыть пожрать! С голоду помереть не давали, конечно. Всегда в загашниках что-нибудь найдется, хотя бы рыбные консервы в мятых банках, а еще старая крупа, овсяная или еще такая, я не знаю того растения, из которого ее делают, может, из ячменя? Называется такая каша – «шрапнель». Очень подходящее название, скажу вам. А вот попробуй, пожри-ка две недели овсянку на воде, да без соли!!!! А без сигарет? Без спичек? Да мало ли что!
Короче, жизнь в батальоне – не сахар. Наверно, Этот просто толком не понимал, куда напрашивается. Может, думал, что здесь день и ночь сплошное геройство, бесконечные засады и боевые выходы, шмоны кишлаков, нажива, а в перерывах все обкуриваются в умат? Нет, не больше у нас выходов, чем, к примеру, у второго батальона, который рейдовый, в полку дислоцирован. А геройство наше в том, чтоб башкой не двинуться – двести человек на территории сто на сто метров и из развлечений только боевые через день, гашиш да телевизор на два часа вечером, пока дизель-генератор гоняют.
Но, видать, приперло пацана, никаких сил не осталось тянуть лямку в полку! Говорили, он в роте охраны служил. Это которые на боевые не выходят, но на охране территории полка стоят годами. Тогда понять можно: «Через день на ремень!» – это вам не шутка, если даже просто в караул ходить. А когда ты даже не в карауле стоишь, а вроде как на боевом дежурстве, по полсуток бессменно в окопе! Тут любой может крышей съехать!
Хотя, может, это и не самое плохое дело? Не нужно по горам скакать, умирать под тяжестью боекомплекта, под духовские пули подставляться. Не нужно каждый день изводить себя мыслями, как бы обмануть судьбу. Эх! Да разве ж расскажешь об этом…
Хорошо служить между годом и полутора. Говорят: «До хрена прослужил – до хрена осталось». Я только потом понял, когда полтора года перевалил, до чего ж беззаботным было то время. Привычно все, знакомо, ничего не страшно. Вроде как надежды практически никакой, так чего ж париться? И пофигу чем заниматься, в какую заваруху лезть, лишь бы время проходило быстрее. А быстрее всего оно идет на боевых! Подготовка к выходу, выход, возвращение, поспал… Глядишь, вот и сутки пролетели. Обижались, если на боевой выход не записали! Ну, не идиоты?
А вот когда последние полгода разменяли, все стало меняться. Вскоре я понял, что начинаю… нет, не бояться, конечно, а беречься, что ли? Вроде уже забрезжил на горизонте дембель, появился шанс выбраться отсюда живым. Хоть и не совсем верилось, а все же! Месяца за три до дембеля я просто с ужасом вспоминал, как полгода назад ходил ночью в кишлак за яблоками. Для чего туда полез? Наверно сам себе доказывал, что все это вранье, будто бы по ночам вокруг Крепости дух на духе сидит и духом погоняет. Яблочка захотелось пожевать, вот и пошел. А тогда, во время операции на Аргу, когда воды мне не хватило, и я ночью поперся на полкилометра вниз по распадку к роднику… Пить хотел? Конечно. Но больше от обиды, что воды не досталось, опоздал к раздаче. И чтобы, опять же, себе доказать! Или тогда, напротив Малангаба, в километре от печально известного Курху, когда с Колей на машине в оцеплении стояли. Уперся в соседнюю рощу собирать грецкие орехи. Иду назад, за спиной автомат с двумя магазинами, руками к груди орехи прижимаю. Наша заглохшая бээмпэшка в полукилометре, на ней Коля – механик-водитель, который и с электроприводом-то, едва ли стрелять толком умеет, а уж на ручном режиме точно не знает, куда нажимать. И на пару километров в округе больше ни одного нашего бойца! Нужны мне были те орехи?
В то время казалось – нормально. Захотел – сделал! А какими словами я себя крыл за три месяца до дембеля! Понимаете, к чему я все это? Ближе к дембелю с нервами совсем беда. Начинает казаться, что все только и думают, как бы тебя угробить! То снаряд в стволе застрял и нужно вылезать на броню под обстрел, чтобы попытаться выпихнуть его в казенник пушечным банником, то какой-то идиот – прапор из взвода снабжения за орденами решил прогуляться и завел взвод в ущелье, так что еще немного – и был бы бахаракский Карамагуль! Словом, как сговорились все против тебя, вознамерились на тот свет отправить. Недаром говорят: «Дембель в опасности!» Очень широкий смысл у этого простого, на первый взгляд, изречения.
Ладно, возвращаюсь снова к Этому!
Короче, приехал он к нам в батальон! Ротный нам сразу сказал: «Кто тронет гада, на себя пинайте! Его к нам прислали на перевоспитание, так что, не дай бог, какая гнида… Сам всех перевоспитаю так, что закапывать будет нечего, вы знаете меня!»
Мы, конечно, его не трогали. Да на фиг нужно! И без него проблем хватает. Тем более, что домой уже хотелось. К тому же любому деду понятно, что возьмись он колпаков сильно воспитывать, можно очень просто даже схлопотать ночью гранату в кубрик! Тем более у нас, в Крепости, где оружие всегда под рукой, а гранаты буквально под ногами катаются. Хорошо, после лета, прежде чем в первый раз печку затопить, догадались там пошебуршить. Эфка выкатилась… Так что лучше и самим молодых не чморить, и другим не позволять!
Ну, приехал пацан. Малый как малый, не атлет, конечно, на вид невзрачный такой. Словом, не лучше и не хуже других. Обыкновенный, короче, каких в пехоте полно. Только вот вслед за ним приполз к нам слушок, что парень этот – бегунок и в полку с ним уже намаялись. Служит месяц, два… Потом хоп, и нет его. И роты давай по территории носиться, искать это чмо. А территория там большая, есть где спрятаться, одни гроты в обрыве над Кокчей за банно-прачечным комплексом чего стоят! То в котельной его найдут, то под обрывом, а то и из кучи угля откопают. Есть в полку такие кучи, сам видел. Там, не поверите, печки углем топят! Это только у нас – промерзлыми дровами да гранатами.
Ну да, так про парня этого. Странным он нам показался. Вроде и не забитый вовсе, а какой-то тихий, жалобный. Зачем его обижать? Кажется, мы гоняли его даже меньше, чем остальных наших молодых. Хотя, стоит заметить, и они у нас не упаривались. Мы ж были «деды» с пониманием.
И вот что еще: даже имя у него было необычное. Альфред!!!
Не Ваня, Саня, Леха, Коля.
Не Султан, Косым, Ибрагим.
И не Аташ, Джума, Шадикуль, Ырысбай.
Нет, блин, Альфред! Это ж надо! Не скажу за весь Афган, но, мне кажется, это был единственный Альфред на всю Бадахшанскую провинцию!
Короче, потеряли мы его через месяц, в воскресенье вечером.
Воскресенье – выходной день даже в армии. Только не нужно путать выходной в армии с выходными в гражданской жизни.
Выходной – это день отдыха, можно подольше поспать. В гражданской жизни большинство людей так и поступают. В армии тоже следуют этому принципу, установили подъем на час позже, чем в обычные дни, в семь часов вместо шести.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
