Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Молчать! – крикнул в рупор с мостика командир. – Погреба рвут. Опасности нет. Не кричать! За вами команды не слышно!.. Эй, на шаланде! Подать на берег швартовы!
– Есть на берег швартовы!
Веню тряс озноб.
– Маменька, – робко, как маленький, сказал юнга Могученко-четвертый, – можно мне к Трифону в машину, погреться?
– Ступай, только недолго, смотри: пароход сей час причалит…
Веня пробрался к машинному трапу, скатился по крутой лесенке, скользнув по гладким поручням руками.
Трифон вытер замасленные руки. Братья обменялись крепким рукопожатием.
– Ну, брат, и дела! – сказал юнга Могученко-четвертый. – Слыхал, как грохало? Это мы пороховые погреба по диспозиции рвем. Насыпали от бухты до самого верху пороховые дорожки и зажгли…
– Что ж ты до времени оттуда ушел?
– Там рвать только охотники остались. Стрёму убили. Мы главное сделали, а уж поджечь – плевое дело!..
– И Стрёму? Ну дела! А у нас в бортах тридцать пробоин, – сказал машинный юнга Трифон Могученко. – Мы целый день по французу то правым, то левым бортом палили! Положили их под Килен-балкой ба-а-альшие тысячи! Ну и нам досталось. То «полный вперед», то «стоп», то «назад тихий».
Звякнул колокол, и из раструба над колесом, у которого стоял вахтенный помощник механика, раздался мрачный голос:
– Стоп!
– Есть стоп! – ответил вахтенный и повернул колесо.
Цилиндры машин перестали качаться, блестящие штоки поршней перестали нырять в цилиндры.
– Средний назад!
– Есть средний назад! Юнга! Масла в коренные подшипники!
– Есть масла в коренные подшипники! – ответил Трифон и схватил масленку.
«Владимир» причалил к мосткам на Северной стороне, близ Куриной балки. Народ быстро схлынул. Раненых снесли на пристань.
Наташа в смертельной усталости заплакала.
– Не пойду, маменька, убейте меня, не пойду… Я к нему вернусь!..
– Ай, девушка, брось ты свои причуды! Чем ты ему помочь можешь? Мертвого с погоста не ворочают! – уговаривала Анна дочь.
– Не могу, маменька милая! Кто ему глаза закроет? Кто ему последний поцелуй даст? Зароют в яму… И где – никто не скажет мне, горемычной…
Анна опустилась рядом с дочерью и, лаская, пыталась образумить:
– Дитя мое глупое, да куда мы с тобой там пойдем, где его найдем?… Да ведь там враги. Они над тобой надругаются.
«Владимир» дал отвальный гудок. К женщинам подошел матрос:
– Что же вы, красавицы, расселись? Сейчас опять на Корабельную сторону идем.
– А нам на ту сторону и надо! – сказала Анна.
– Али чего дома забыли?
– Бриллианты впопыхах оставили.
– Ну что же… Хотите кататься – катайтесь. Проезд бесплатный…
«Владимир» отвалил от пристани и пошел к Павловскому мыску, ведя на буксире пустую шаланду.
На стенке мыса гудел народ. Слышались крики: «Скорей, скорей давай!»
– Надо Веню пойти покликать, – сказала Анна. – Уж идти – так всем…
– Маменька, послушай, как у меня сердце колотится. – Наташа взяла руку матери и приложила ее крепко к своей груди.
Анна замерла, а потом приложила ухо к животу дочери и через минуту сказала:
– Глупенькая, это не сердце – у тебя во чреве дитя пробудилось!
Пароход вопросительно крикнул. На стенке у мыска мерно закачался фонарь в опущенной руке вахтенного, указывая пароходу место причала. «Владимир» поставил к стенке шаланду и стал к ней бортом. На шаланду и пароход хлынули люди…
– Ну что ж, девушка, пойдешь теперь мертвого искать? – с лаской спросила Анна.
Наташа подняла руку матери к губам и поцеловала в ладонь, кропя ее слезами.
– Нет, маменька! Такая, видно, моя судьба, – глубоким грудным голосом ответила матери Наташа.
«Владимир» забрал народ и пошел вторым рейсом на Северную сторону.
* * *
Когда по наплавному мосту через Северную бухту прошла перед рассветом последняя пехотная часть, инженер, распорядитель переправы, сказал командиру:
– Вы – последний. Вы – точка. Я развожу мост.
Но для каждого из уцелевших защитников Малахова кургана выход по спасительному мосту на Северную сторону не являлся концом.
Если усталый идешь по крымской горной тропе на Яйлу[352], а вершина еще далеко, лучший способ отдохнуть – остановись, обернись назад, на пройденный путь, глубоко вздохни, и предстоящий подъем станет не страшен.
Так каждый защитник Севастополя в предрассветном сумраке останавливался в зловещей непривычной тишине и, обернувшись на дымные развалины города, обнажив голову, подставлял опаленное огнем боев лицо свежему дыханию бриза и говорил себе: «Нет, это не точка. Это не конец. Оборона Севастополя продолжается. Впереди еще подъем».
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
