— Люциан, — пожала плечами Маргарет. — Я подслушивала. В то время он и мой муж, Жан-Клод, много об этом говорили.
— Они врали! — в бешенстве закричала Лили. — Они все врали! Он бы никогда такого не сделал, и я была единственной такой юной, кого он обратил! Он меня любил!
— Ты была далеко не первая, — пророкотал чей-то низкий голос.
Джеки поморщилась — пальцы Лили просто впились в ее руку, когда она повернулась так, чтобы видеть одновременно и Маргарет, и того, второго.
Джеки с изумлением увидела, что футов на десять левее Маргарет стоит Кристиан. А ведь он и все остальные оставались у Стефано, когда Лили ее увезла. Во всяком случае, она так думала, хотя, конечно, они вполне могли уже вернуться и спать в своих комнатах. А где же остальные?
— Я был одним из членов Совета, разбиравшихся с этим делом, — пояснил Кристиан.
— И я, — объявил Маркус, внезапно появившись слева от Кристиана, тоже футах в десяти, но сразу замолчал, потому что Лили попятилась назад, волоча за собой Джеки и пытаясь удерживать в поле зрения всех троих. Маргарет, Кристиан и Маркус выстроились перед ними полумесяцем. Лили начинала впадать в панику.
— Мы оба были там, когда в склепе обнаружили детские тела, — объяснил Маркус. — Там был один большой пустой гроб — мы решили, что Уильям спал в нем с тобой днем, — и четыре маленьких, в каждом два-три тела, разрубленных на куски. По нашим подсчетам, там было десять обезглавленных трупов девочек возраста от десяти до двенадцати лет. И если бы твоя бабушка про него не сообщила, ты бы стала одиннадцатой.
— Врешь! — заорала Лили.
— Но вместо этого он убил всех твоих близких и бежал с тобой в Америку, — перехватил нить разговора Кристиан. — А это уже не наша территория. Мы за ним не погнались, но отправили с пароходом сообщение, адресованное местному Совету, в котором предупредили и рассказали о том, что он наделал. И они его выследили.
— То, что его выследили и убили, вероятно, спасло тебе жизнь, — неожиданно произнес только что появившийся Данте.
— Врете, вы все врете! — закричала Лили и снова повернулась, чтобы никого не выпускать из виду.
— История Уильяма и его ужасающих преступлений хорошо известна в Европе.
Джеки ничуть не удивилась, услышав голос Томазо. Она никогда не видела одного близнеца без другого. Теперь они образовали замкнутый круг. Лили просто не могла следить за всеми одновременно.
— Вы вдвоем смогли скрываться здесь почти целый год, прежде чем вас выследили. Так? — спросил Томазо.
Лили промолчала — не стала ничего отрицать или подтверждать. Джеки решила, что это означает «да».
— И за этот год он тебя ничему не научил — даже питаться самостоятельно, — заметил Томазо. — Ему нравилось, что ты от него зависишь. Он сам давал тебе кровь, не кормил человеческой пищей, хотя это способствовало бы твоему нормальному развитию и помогало выживать.
— Он любил меня! Он заботился обо мне! — запротестовала Лили.
— Он сделал все, чтобы ты полностью зависела от него, Лили, — негромко произнес Винсент у них за спиной. Лили резко повернулась, потащив за собой Джеки. Винсент заглянул в глаза Джеки, подбадривая ее, потом снова перевел взгляд на Лили и сказал: — И добивался того, чтобы ты не изменилась. Посмотри на себя. За то время, что прошло после твоего превращения, ты видела хоть одного бессмертного, похожего на тебя?
— Заткнись! — рявкнула Лили. — Ты ничего обо мне не знаешь!
— Знаю, — спокойно возразил Винсент. — Причем знаю с того самого дня, как нанял тебя. Просто я думал, что ты не хочешь об этом разговаривать, и это твое право.
Взгляд Джеки метнулся к нему: почему он ни разу не упомянул об этом, когда она спрашивала, кто мог затаить на него злобу?
И, как бы отвечая на ее немой вопрос, Винсент добавил:
— Мне и в голову не могло прийти, что ты живешь с такой ненавистью ко мне и родственникам тех, кто спас тебя от Уильяма.
— Спасли меня? — в бешенстве заорала Лили. — Они убили моего мужчину и бросили меня на произвол судьбы — мол, пусть перебивается как хочет!
— А мне говорили, что ты сбежала, — негромко произнес Винсент.
Лили фыркнула.
— Конечно, сбежала, — огрызнулась она. — Они только что жестоко убили моего возлюбленного. Я понятия не имела, что они могут сделать со мной.
— Они бы научили тебя заботиться о себе, — мягко сказала Маргарет.
Джеки украдкой взглянула в ее сторону и заметила, что она подошла ближе.
— Да уж конечно, научили бы, — с горечью бросила Лили. — После того, как выставили бы меня на солнце и поджарили там хорошенько. Уильям говорил, что так они со мной и поступят.
Винсент шагнул к ним, и на этот раз Лили заметила его приближение. Она внезапно выхватила из-за спины длинный кинжал и приставила его к горлу Джеки.
Все мгновенно замерли.
— Отпусти ее, — негромко произнес Винсент. — Джеки тебе ничего не сделала.
— Нет, — согласилась Лили. — Ты ее любишь, и тебе будет больно, если я ее убью.
— Убей лучше меня, — предложил Винсент, и Джеки сердито нахмурилась.
— Я не хочу тебя убивать, — фыркнула Лили. — Я хочу, чтобы ты страдал, как страдала я. Твоя нареченная умрет, а ты останешься один и будешь влачить жалкое существование.
Джеки закатила глаза, опять услышав этот рефрен, и рявкнула:
— Ой, как ты мне надоела!
Лили потрясенно дернулась, и клинок слегка врезался в шею Джеки.
— Что? — словно не веря своим ушам, спросила бессмертная.
— Ты меня слышала. Надоела, — повторила Джеки. Ей уже было наплевать, что к ее горлу приставлен кинжал. — Столько всякой чуши, и все ни о чем.
— Ни о чем? — эхом откликнулась Лили. — Они убили моего Уильяма! У меня никого не осталось! Никто меня не кормил, никто…
— Лили, раньше не существовало никаких банков крови. Никто никого не кормил, — сухо сказала Джеки. — Все охотились сами.
— Уильям меня кормил. Он приводил ко мне людей и подчинял их себе, пока я ела. Он…
— Значит, на него и злись, — нетерпеливо перебила ее Джеки. — Пока Совет вас не обнаружил, у него был год, чтобы научить тебя выживать. Целый год! Винсент и все остальные научили меня заботиться о себе за несколько дней. Твой Уильям специально сделал тебя зависимой и беспомощной. Так ему было проще манипулировать тобой. Ему требовался ребенок, беспомощный зависимый ребенок, которого можно насиловать, ведь он был извращенцем, педофилом…
— Заткнись! Уильям меня любил!!!
Лили кипела от ярости, и Джеки поняла, что зашла слишком далеко. А с другой стороны, уже нет смысла идти на попятный, да и сама она слишком разозлилась, чтобы об этом думать. Джеки презрительно фыркнула и сказала:
