Кимбра вошла в зал вместе с Вулфом. Он остановил ее у входа и что-то сказал. Что именно — Рикка не расслышала. Кимбра покачала головой, сделала вдох и прошла в зал. Вулф, нахмурившись, последовал за ней.
Почти тотчас же появились Криста и Хоук. Хоук демонстративно встал между женой и своей единокровной сестрой, и Рикка сразу вспомнила, что Дора пыталась убить Кристу.
— Начнем, — сказал Альфред и посмотрел на отца Эл-берта. — Священник, отвечай на мои вопросы подробно и правдиво. В этом случае я намерен улучшить условия твоего содержания. Ты меня понял?
Священник закивал. Рикка обратила внимание на его трясущиеся, сцепленные перед собой руки. Она попробовала подойти поближе, но Дракон посмотрел на жену таким взглядом, что она с вздохом остановилась.
— Как зовут датчанина, с которым ты вступил в заговор с целью предотвращения союза между саксами и норвежцами?
У священника задергался правый глаз.
— Я не знаю имени, ваше величество. Клянусь перед всемогущим Богом: мое преступление заключается в том, что я исполнял волю этой женщины, — трясущейся рукой он показал на леди Дору, — которая является слугой дьявола!
Последовал короткий, лающий, презрительный смешок. Все взгляды устремились на Дору. Она еще более выпрямилась, глаза ее ликующе блеснули. Глядя на Альфреда, она заявила:
— Ты глупец, король глупцов, но даже ты должен знать, что это жалкое подобие священника лжет!
Рот Альфреда грозно искривился, но он сдержал свой гнев — огромным усилием воли, подумала Рикка.
— В самом деле, леди? — спросил король. — А что ты знаешь об этом?
Дора обвела взглядом присутствующих. Рикке показалось, что она наслаждается тем, что внимание собравшихся обращено на нее. Дора открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Некоторое время молчала, затем спросила:
— Я, господин? Простая женщина? Что я могу знать обо всем этом?
Краем глаза Рикка заметила, как Кимбра вдруг задрожала. Вулф среагировал мгновенно. Он обнял жену и загородил ее от всех. Он что-то настойчиво зашептал ей. Кимбра покачала головой.
Криста увидела это и нахмурилась. В этот момент в зал вошел мужчина. Он был низкого роста, с бочкообразной грудью и большой черной бородой. Он подошел к Кристе, погладил ее по руке и кивнул Хоуку.
— Думаю, что ты недооцениваешь себя, леди Дора, — сказал Альфред. — Я помню то время, когда мы оба были молоды. Ты вовсе не была робкой и глупой женщиной.
По-видимому, в душе Доры снова какое-то время шла борьба, однако на сей раз она не удержалась.
— Верно, господин, не была. Если бы все сложилось иначе… Мой муж дурак и… — Она нахмурилась и замолчала.
— …был недостоин тебя, — договорил Альфред. — Моим печальным долгом было отправить его в мир иной, когда он поднял против меня мятеж. Ты заслуживаешь лучшего, леди.
— О да, я действительно заслуживаю! Удивительно, что ты понимаешь это. Шла такая борьба…
— Могу себе представить. — Король подался вперед, стараясь уловить каждое ее слово. — Я хотел бы услышать о твоих испытаниях. Вероятно, твои нынешние условия содержания несправедливы.
— Разумеется, несправедливы! Никто даже не потрудился объяснить, почему меня держат в этом кошмарном мест? рядом с ужасными монашенками, которые не позволяют мне ничего делать, кроме как есть, спать и молиться.
Хоук возвел глаза к потолку и тихонько произнес:
— Вероятно, потому, что ты попыталась убить мою жену и нашего еще не родившегося ребенка.
Дора разъярилась. Человек, который был ее единокровным братом и который в течение нескольких лет предоставлял ей кров, стал мишенью ее неуемного гнева.
— Выродок! Именно выродок — и больше никто, потому что наш отец был женат только один раз — на моей матери! На моей, а не на твоей или Кимбры! Моя мать владела его сердцем и душой!
— Помогай ему Бог, если это так, — пробормотал Хоук. — Но мне кажется, что ты ошибаешься.
— И, кроме того, — продолжала Дора, — я не причиняла никакого зла твоей жене.
Ложь. Она прекрасно знает, что она сделала.
— Ты не помнишь? — спросил Альфред.
— А что мне помнить? — Дора показала на священника, который съежился под ее взглядом. — Вот этот затемнил мой разум! Он играл на моем одиночестве и моей преданности Богу. Он обманул меня лживыми обещаниями.
— Это все сделал отец Элберт?
— Я не делал! — воскликнул священник. Он резко повернулся к Альфреду: — Клянусь, господин, гибелью моей бессмертной души!
Король поднял руку, призывая его замолчать.
— Отвечай мне, леди Дора. Это дело рук отца Элберта или твоих?
— Моих рук? Разве ты не слышал, что я сказала? Разумеется, не моих! — Она гневно отвернулась.
Король встал со своего места и устремил на Дору грозный взгляд:
— Отвечай мне, женщина! Не лги своему королю!
Однако Дора уже уползла в скорлупу своего честолюбия.
Она выглянула оттуда холодная, расчетливая и весьма довольная тем, что вызвала гнев и раздражение.
Разговор был закончен, заключенных увели. Остальные остались в зале, чтобы обменяться впечатлениями.
Кимбра была бледна, но держалась мужественно. Она с сочувствием посмотрела на Кристу: — В ней гнездится страшная болезнь. Это просто чудо, что ей не удалось убить тебя.
— Она была очень близка к этому, — тихо сказала Криста. Хоук обнял жену и привлек к себе. Супруги повернулись к Рикке.
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Никогда раньше Рикка не ощущала на себе такого пресса отрицательных эмоций и злобы, и дай Бог, чтобы не ощущала впредь.
— Дора безумна, — сказала она. — Мне никогда раньше не приходилось пытаться отличить правду ото лжи у сумасшедшего. Но когда она говорила о своем отце, о том, что он не мог любить больше никого, кроме ее матери, она искренне верила в это, и это дало мне возможность оценить остальное. Дора лгала, когда говорила, что не помнит того, что причинила Кристе. Проблема в том, что она так и не ответила на вопрос вашего величества о том, кто виновен в случившемся — она или отец Элберт.
— Верно, не ответила, — устало сказал Альфред. — Я могу напомнить ей об этом, даже подвергнуть пытке. Но что это нам даст?
— Дора настолько пропитана ненавистью и гневом, что я сомневаюсь, способна ли она испытывать какие-нибудь чувства и даже боль, — заметила Кимбра и передернула плечами.
— Кроме того, — добавила Рикка, — я знаю, что отец Элберт говорит правду. Он действительно был в ее руках игрушкой. Он боится ее.
Альфред был настроен скептически, как и другие мужчины.
— Может, он всего лишь искусный лжец.
