Чёрные глаза с узким разрезом, сейчас широко распахнутые, несколько мгновений сверлили взглядом Итимуру. Затем Сугаи, словно собрав всю волю в кулак. резко отвернул в сторону своё узкое, точёное лицо и больше уже на Итимуру ни разу не посмотрел.
5
Сдавать дела старшему менеджеру Конно, не имевшему опыта управления супермаркетом, для Манабэ оказалось невыносимо тяжело. Впрочем, сам Конно старался, как мог, приободрить Манабэ, на душе у которого было отвратительно.
Всё, что он пережил и передумал за последние полгода, беспорядочными вспышками высвечивалось у него в памяти. Так же моментально мысли терялись, пресекались.
Он испытывал отчаяние, чувствуя, что падает в бездну.
Как бы наблюдая ситуацию со стороны, он видел: сделать ничего нельзя.
К этому примешивалось ещё смутное чувство гордости от сознания, что он живёт «настоящей жизнью», испытывает сильные чувства.
Думал он, конечно, и о семье — о жене и детях, которых у него было двое.
Сотни раз он мысленно прокручивал ситуацию.
Конечно, это можно было предсказать заранее. Он и раньше всё понимал. Но когда сейчас проблемы всплыли на поверхность, сердце щемило куда сильнее, чем он предвидел.
Тяжкие вздохи вновь и вновь вырывались из его груди.
— Да ты не переживай так! — подбодрил его Конно, видя, как мучается Манабэ. — Никто у нас в фирме о тебе худого слова не говорит. Управляющий Итимура даже удивляется, как ты вляпался в это дельце. Я тоже думаю, что у тебя просто обстоятельства так сложились, деваться было некуда. Так, может, расскажешь всё начистоту?
Манабэ молчал.
— Ну смотри. Покаяться никогда не поздно. Можешь всю правду господину Итимуре рассказать — небось сразу на душе легче станет. Не знаю уж, как там дело было, но тебе все по возможности хотят помочь. Ты ведь по натуре на подлое дело не способен.
— Извините, что причинил всем столько беспокойства. Только ничего я не скрываю и стыдиться мне нечего.
— Ну ладно. Господин Итимура просил передать, что готов тебя принять в любой момент.
Сделав это небольшое отступление, они вскоре завершили процедуру передачи дел.
Манабэ отказался от предложения Конно немного выпить для поддержания духа и поспешил на поезд в Сакурадани. Как бы там ни сложилось, надо было сначала переговорить с Сугаи.
Сугаи был единственным человеком в этом мире, кому сейчас угрожало то же, что и Манабэ, с кем можно было разделить опасения.
— Так и знал, что ты придёшь. Весь вечер тебя жду, — сказал Сугаи, когда Манабэ позвонил в дверь.
Для Манабэ его слова были как бальзам на душу, прозвучав утешением и поддержкой.
— Я выйду ненадолго, — крикнул Сугаи, обращаясь к кому-то в дальней комнате.
— Долго не гуляй. Возвращайся поскорее! — послышался голос его матери.
Сугаи жил с матерью вдвоём. Манабэ её знал. Хотя ей было уже за пятьдесят, госпожа Сугаи оставалась на редкость жизнерадостной и обаятельной женщиной. Голос у неё тоже был очень приятный.
— Ага! — бросил Сугаи и, натянув свою облегающую рубашку, вышел на лестницу к Манабэ.
— Пойдём «на выгон», что ли? — предложил Манабэ.
— Сначала давай выпьем, а то просто уже сил нет терпеть, — сказал Сугаи.
Они направились в бар, куда часто наведывались раньше. В тишине вечерней пустынной улочки звучно отдавались их шаги по асфальту. В болезненно уязвимом сознании Манабэ с каждым шагом память оживляла всё новые подробности их общей тайны. Но скоро всё должно было кончиться…
Глава 10
РЫБАКИ
1
Телефон звонил не умолкая, и жена управляющего Итимуры, Эцуко, наконец неохотно поднялась с постели, чтобы взять трубку. Время было половина первого ночи. Если только это не ошибка, наверное, что-нибудь случилось: какое-нибудь ужасное происшествие, несчастный случай.
— Послушай, это тебя. Манабэ из твоей фирмы, — недовольно крикнула Эцуко мужу в спальню.
— Что? А, ну да! — пробормотал разбуженный звонком Итимура, с трудом поднявшись и шлёпая в коридор.
— Господин управляющий? — Знакомый голос в трубке принадлежал Манабэ, — Прошу прощения, что потревожил ночью. Я, вообще-то, звоню, чтобы перед вами извиниться.
Итимура промолчал.
— В отделе одежды точно были злоупотребления. А виновник — Кисихара, нынешний начальник по этажу Центрального, которого вы только что туда перевели из сектора одежды в фирме. И ещё Сасима, заведующий мясным отделом. Мы с Сугаи тоже соучастники.
— Хм… Ну и что дальше?
В глазах Итимуры загорелся огонёк.
— Простите великодушно! Так получилось — безвыходная была ситуация. Но конечно, виноваты, чего уж там! Я готов понести кару за всё. А показания насчёт злоупотреблений Кисихары и Сасимы я уже послал вечером рабочей почтой к вам в офис. Наверное, завтра уже будут у вас на столе. Не обессудьте!..
Манабэ умолк.
— Погоди, погоди, — заторопился Итимура, — я что-то не пойму. Ты давай-ка утром сам приходи ко мне в офис и объясни подробно всё как есть. То, что ты сам признался, я учту, так что отнесусь со снисхождением.
— Спасибо большое! — Манабэ на другом конце провода запнулся, — Завтра утром буду у вас, шеф.
— Точно будешь?
— Точно. Пока на этом всё. Спокойной ночи, шеф.
Манабэ отключился, не дожидаясь, пока Итимура положит трубку.
«Враньё. Утром он не придёт». Почему-то Итимура был в этом уверен.
Самоубийство!
По спине у него пробежала дрожь.
Поколебавшись, Итимура позвонил Манабэ домой.
— А, господин управляющий! — прозвучал в трубке сонный голос жены Манабэ.
— Муж дома?
— Нет, сказал, что поехал на рыбалку.
— На рыбалку?
— Да, он в последнее время пристрастился к рыбалке. И Сугаи, кажется, с ним поехал.
— Сугаи?
— Да. А что случилось?
— Да нет, ничего. По работе кое-какие проблемы. Надо было кое-что срочно уточнить.
* * *
В квартире Кодзимы зазвонил телефон. Назойливый звон не умолкая звучал за дверью, в гостиной. Кодзима лежал в постели, но заснуть не мог. В последнее время он мучился бессонницей и вообще давно уже забыл, что такое спокойный сон, а тут ещё сегодня добавился новый повод для переживаний. Он думал о Ёсико, с которой расстался несколько часов назад. Красивое, открытое, жизнерадостное лицо Ёсико стояло у него перед глазами. Трудно было поверить, что эта женщина оказалась несчастна в браке. То ли эта лучистая жизнерадостность была природным даром, то ли плодом никому неведомых усилий воли.
