С оперативной точки зрения сражение за Тихвин показывает, каким образом наносилось поражение немецким ударным группировкам под Москвой, Тулой и Ростовом. Во всех случаях ситуация развивалась схожим образом. Развивая наступление вглубь построения советских войск, моторизованные корпуса немцев растягивали свои фланги и увеличивали фронт наступления, одновременно неся чувствительные потери в людях и технике. Это вначале приводило к снижению темпов наступления, его остановке, а затем к эффективным контрударам Красной армии по флангам. От других успешных контрударов контрнаступление под Тихвином отличает то, что в нём не использовались плоды «перманентной мобилизации», то есть дивизии и армии формирования осени 1941 г. Контрнаступление было проведено большей частью силами, уже имевшимися в наличии и находившимися в соприкосновении с противником с начала ноября. Именно поэтому контрнаступление под Тихвином началось заметно раньше общего контрнаступления Красной армий в зимней кампании.
Крупным недостатком в действиях советских войск являлось отсутствие массированного применения танков и артиллерии на направлениях главных ударов армии. Так, танковые части, входившие в состав 4-й армии, были равномерно распределены по группам поддержки пехоты. Вместо того чтобы использовать 60-ю танковую дивизию как единое целое и образовать мощную ударную группу для наступления на направлении главного удара и организации преследования, подвижное соединение было растащено между несколькими стрелковыми дивизиями. В какой-то мере это может быть оправдано характером местности. Артиллерийские средства были также распределены равномерно между соединениями без акцентирования артиллерийского удара на том или ином направлении. В 52-й армии главный удар наносили 259-я и 111-я стрелковые дивизии в обход г. Малая Вишера с севера и юга. Однако вся артиллерия резерва Верховного главнокомандования была равномерно распределена между всеми дивизиями армии, а 111-я дивизия, действовавшая на направлении главного удара, оказалась без усиления.
Слабым местом в подготовке и ведении операции также было отсутствие у командующих армиями и у командующих войсками оперативных групп резервов, способных развивать успех соединений первого эшелона. В полосе наступления 4-й армии отсутствие резервов привело к тому, что соединения армии, перейдя в наступление 19 ноября и к 23 ноября перехватив основные дороги из Тихвина на запад, завершить окружение противника в районе Тихвина не смогли.
С тактической точки зрения Красная армия в ходе контрнаступления под Тихвином столкнулась с системой обороны опорными пунктами, с преодолением которой возникли серьёзные проблемы. В первые дни контрнаступления усилия войск направлялись в основном на овладение отдельными спорными пунктами и узлами сопротивления на переднем крае обороны противника. Стрелковые дивизии не получали задач на глубокий обход этих пунктов и узлов. Всё это приводило к потере темпа наступления и позволило немецкому командованию безнаказанно подводить резервы из глубины, снимать части с неатакованных участков фронта и оказывать таким образом упорное сопротивление нашим войскам.
В процессе наступления не получила широкого распространения тактика просачивания. Промежутки между опорными пунктами немецкими войсками не занимались, а простреливались артиллерийским и миномётным огнём. Наступающие стрелковые дивизии не пытались использовать незанятые промежутки в обороне противника для обхода и охвата опорных пунктов с целью нанесения удара по флангу и тылу оборонявшихся в них гарнизонов. Поэтому борьба за эти пункты затягивалась.
Но, несмотря на все вышеизложенные промахи и недостатки, борьба за Тихвин стала важным звеном в качественном изменении ситуации в пользу Красной армии. Полковник Хартвиг Польман, командир 284-го полка 96-й пехотной дивизии, впоследствии констатировал:
«Конец 1941 г. принёс немецкому командованию серьёзные кризисы и заботы. Наступательный порыв, перебросивший дивизии Волховского фронта далеко за Волхов к Тихвину и к нижнему течению реки почти до самого её впадения в Ладожское оз., исчерпал свою ударную мощь, и они откатились к исходным позициям октября. Напрасны были все потери в людях и технике, напрасен высокий боевой дух солдат. Их силы были истощены до предела, но они остались верны своему командованию. Осталось и сознание того, что противник, располагая далеко превосходящими силами, захватил инициативу. Между оз. Ильмень и Карельским перешейком стояла одна пятая всей Красной армии. Чего, однако, в тот момент никто ещё не знал, так это того, что здесь, в Волховском районе, русские уже не выпустят из рук эту инициативу»[136].
Контрнаступление под Тихвином стало этапным как в дальней, так и в ближней перспективе. Вместе с контрнаступлением под Ростовом оно знаменовало начало перехвата стратегической инициативы Красной армией в зимней кампании 1941—1942 г. В дальней перспективе отброшенные за Волхов войска группы армий «Центр» навсегда утратили инициативу на этом участке фронта. Несмотря на ряд попыток вернуть себе инициативу, в том числе вливанием крупных резервов, 16-я и 18-я армии были вынуждены вести кровопролитные бои фронтом на восток. Штурм Ленинграда был отложен навсегда.
«Наши неприятности начались с Ростова...» Накопление сил.
Противнику не удалось в первой половине ноября осуществить прорыв на шахтинском направлении с последующим выходом в тыл Ростову. Тем не менее проникновение его сил в район Миллерово — Астахов — Аграфеновка (60 км севернее Ростова) осложнило положение на ростовском направлении. Усилив свою группировку, противник мог последующими ударами угрожать непосредственно шахтинскому промышленному району и важнейшей железнодорожной магистрали Воронеж — Ростов.
Противник получил также возможность развивать манёвр в северном и северо-восточном направлениях на Каменск и Ворошиловград, особенно в стыке 9-й и 18-й армий с целью расчленения Южного фронта, охвата и поражения 12-й и 18-й армий и выхода на рубеж р. Сев. Донец.
Наконец, полуохватывающее положение по отношению к Ростовскому району облегчало противнику удар во фланг 56-й Отдельной армии, оборонявшей район Ростова.
Все эти обстоятельства настойчиво требовали скорейшего осуществления готовившегося контрнаступления с целью разгрома 1-й танковой армии противника.
Ставка Верховного главнокомандования, давая указания на разгром 1-й немецкой танковой армии, имела в виду не только остановить продвижение противника, но и отбросить его на запад, чем ликвидировать угрозу прорыва на Кавказ. Более того, активные наступательные действия войск Южного фронта должны были сковать основные силы группы армий «Юг» и не позволить немецкому командованию усиливать за счёт её группу армий «Центр» на московском направлении, где происходили в это время решающие события.
В создавшейся обстановке Ставка Верховного главнокомандования принимает решение: развернуть закончившую сосредоточение в районе Краснодона и Каменска 37-ю армию под командованием генерал-майора А. И. Лопатина в стыке между 18-й и 9-й армиями на фронте Ровеньки — Должанская — Бирюково для удара в южном направлении во фланг и тыл 1-й немецкой танковой армии. За правым флангом 37-й армии сосредоточивались две (35-я и 56-я) кавалерийские дивизии.
