— Что такое?
— Ваш офис разгромили.
— Да и шут с ним, — отозвался Джон. — Это все поправимо.
Хелен кивнула.
— Вас куда отвезти: сначала домой или…
— К ней, — сказал Джон, даже не дослушав до конца.
Дежурная сестра приветливо поздоровалась с Хелен.
— Как хорошо, что вы приехали. Она никого не слушает и требует, чтобы ее отпустили домой.
Хелен нахмурилась:
— Когда я от нее уехала, она была чуть ли не в коме.
— Ей очень плохо, и я уже собиралась звонить вам. — Медсестра бросила любопытный взгляд на Джона и снова повернулась к Хелен. — Идемте, пожалуйста, может, она хоть вас послушается.
Хелен и Джон поспешили за ней по коридору. Сара сидела на каталке, спустив ноги, и отстегивала ремни. Вернее, старалась отстегнуть: обе ее руки были забинтованы.
— Сара! — окликнул ее Джон.
Она взглянула на него, и он потерял дар речи. Лицо превратилось в огромный фиолетово-черный синяк, она едва могла видеть — глаза заплыли совсем. Она смотрела на него сквозь спутанные пряди волос, будто видела его впервые.
Он подошел к ней и осторожно коснулся рукой ее подбородка:
— Боже, что с твоим лицом?
Она свела брови:
— Джон?
— Мы дали ей сильное болеутоляющее, — пояснила сестра и добавила, обращаясь к Хелен: — Не знаю, почему она до сих пор не уснула. Ей бы, конечно, лучше остаться здесь.
— Да, это я. Сара, я вернулся, — с нежностью произнес Джон. — Все будет хорошо.
— Джон, пожалуйста, забери меня домой… я тебя очень прошу…
Она соскользнула с каталки и упала прямо Джону на руки. Прижавшись лицом к его груди, она заплакала совсем как ребенок — не стесняясь и безутешно.
В душе у Джона творилось бог знает что. Он обнял ее и осторожно прижал к себе.
— Все в порядке, Сара, я с тобой. Я тебя не брошу. Не плачь, моя хорошая, перестань. Я с тобой…
Стоя чуть в стороне, Хелен во все глаза глядела на Джона. Теперь она увидела в нем то, на что, как ей казалось раньше, он был не способен, — настоящую, чистую любовь.
Она обернулась к медсестре:
— Оформите мне, пожалуйста, разрешение на выписку. Мой муж — хирург, мы сумеем обеспечить хороший уход.
— Ну, не знаю… — разочарованно протянула медсестра.
Хелен взяла ее за руку.
— Хорошо, пойдемте, — сдалась та.
Вместе они направились к сестринскому посту. Хелен оглянулась. Джон с Сарой стояли все так же, и Сара тихонько плакала.
Джон пнул ногой свой стол, сбросил с него газету и сердито проворчал:
— Они когда-нибудь выучат, как правильно? «КвиК»! Две большие «К», одна — в начале, другая — в конце.
Сара посмотрела на него:
— Что-то не верится, что газеты все еще пишут про нас.
— Неделя запоздавших новостей.
— И все-таки жаль, что они до сих пор не угомонились.
— Ты что, того? Это ж такая реклама!
— Угу…
— Да ладно, не куксись, — сказал Джон, — сенсация получилась будь здоров. Ты только подумай! Сколько эта Лиззи Шелдон провернула усыновлений?
— Известных — двадцать пять, — ответила Сара.
Она уже устала говорить на эту тему. Вот уже две недели почти каждый день она рассказывала одно и то же — сначала полицейским, потом двум английским детективам, потом семье Сэма, потом газетчикам, потом своей семье. Это было очень утомительно. Хотелось побыстрее все забыть и жить дальше.
— Точно. Чтобы все это распутать, свести концы с концами, понадобится не один месяц. Тот юрист, основатель фонда «Колыбель»…
— Саймон Фелпс.
— Так вот, он бежал из страны, когда почуял, что ему сели на хвост.
— Все равно его найдут. Всю жизнь скрываться не станешь.
— Да, ну и гадючник! Подумать только — если бы у Иоланды Воэн было поменьше снобизма, ничего бы и не открылось! — заметил Джон. — Вот тебе и мораль.
— В смысле? — устало откликнулась Сара.
— В смысле, что рано или поздно приходится платить по счетам. Прошлое все равно тебя настигнет, круг замкнется — закон жизни.
Сара почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.
— Это как?
— Смотри, если бы Иоланда не наняла Гарри д'Анджело, чтобы тот раскопал прошлое Кэти, Кэти никогда бы не узнала о Хогане. Если бы Хоган не знал, что умирает, он вряд ли захотел бы разговаривать с Кэти, и она не приехала бы в Ирландию. Если бы она не приехала в Ирландию, Лиззи Шелдон не прислала бы своего выродка-сыночка, чтобы тот убрал Хогана и Кэти, и Лиззи спокойно продолжала бы продавать детишек богатым бездетным парочкам, а Кэти никогда бы не нашла свою настоящую семью. Видишь? — улыбнулся Джон. — А хочешь еще интересную новость?
— Ну?
— Бритни Спирс побрилась наголо.
— Хорошо ей.
Сара попробовал улыбнуться, но у нее не очень получилось. Болела голова, болели зубы. Она отвернулась к своему новому компьютеру. Если Джон прав, то когда же замкнется ее круг? Когда придется платить по счетам за то, что она сделала? Две недели после той жуткой ночи она жадно вчитывалась во все газеты, с замиранием сердца ожидая сообщения, что на берег моря вынесло труп Виктора, но ни о чем таком не писали.
Она удивлялась, сколько же еще море будет его хранить.
Отек с лица постепенно сходил, но все равно до окончательной поправки было далеко. Сара не могла спокойно спать, аппетита не было, и она похудела почти на десять фунтов. Все вокруг волновались за нее. Она это знала, понимала и все равно сердилась.
Уилли Стонтон, чье тело нашли в сгоревшей серебристой «тойоте» на заднем дворе пекарни в тот же день, когда Сара потеряла сознание, еще больше все усложнил.
Полицейские знали, что Сара разыскивала его в пабе «Несбитс», и сначала скептически отнеслись к версии, что не Уилли напал на нее. Но Сара упорно повторяла, что не видела Уилли Стонтона, и, когда разыскали Джимми Данна, он неожиданно внес ясность. Пользуясь иммунитетом свидетеля, Джимми с удовольствием рассказал, как Уилли торговал оружием и как наградил шрамами его, Джимми. После чего полицейские значительно расширили список подозреваемых; так или иначе, никаких свидетельств, указывающих на какую-либо связь между Сарой и смертью Стонтона обнаружено не было.
Джон посмотрел на нее и сказал:
— Утром звонил Сэм.
— И?
— Приглашал нас в гости к матери, в пятницу.
— Вряд ли мы пойдем.
