— Да не знаю я! — повысил голос охранник. — Но это на мятеж похоже. Первыми фермеры взбунтовались и обслуга зеркал. К ним половина искателей присоединилась.
— А вы какого хрена, а?! Чего не пресекли?! Чего их по конурам не разогнали?!
— Так их больше!
— А у вас оружие!
— Староста, у них, черт возьми, тоже оружие! Кислого Федьку уже на ножи подняли! Кондаков убит! Толпа замесила! И оружейную они взяли! А еще стволы искателей!
— Господи… Как же так… Да чего они хотят-то?!
— Они хотят тебя повесить, Толик. Так и говорят. Вздернуть Пидаркова, на хер! А Пидарковым, ежели не дошло, они тебя кличут!
— А ну, пошел отсюда! — взорвался староста. — Вон!
Максим что-то еще хотел сказать, однако лишь бросил на старосту презрительный взгляд и вышел.
— Светка! — Едаков резко вскочил, обошел кресло и вцепился руками в его спинку, переминаясь с ноги на ногу.
Старшая жена тихо вышла из соседней комнаты. Она уже не излучала надменности и самоуверенности. Лицо было встревоженным, резко прочертились морщины, которых староста раньше не замечал.
— Света, что делать теперь? А? Что мне делать? Как? Как такое могло случиться? Что мы упустили? За чем недоглядели?
— Много вопросов, — пробормотала женщина.
— Ну так ответь хоть на один!!!
— Не ори. Я сама толком не пойму. Такое ощущение, что все неслучайно. Я-то думала, это спонтанные действия, ну, тех уродов, что за сучкой Ломаки пошли… А тут будто давно зревший бунт. Атака тварелюбов логична, но все остальное… Почему другие общины тоже проявили активность? Наверное, тварелюбы отправили к ним гонцов. Сказали, что нападают. А те и решили под шумок кусок урвать, и тварелюбам это сподручнее. Легче справиться с теми, кто вынужден держать круговую оборону.
— А Аид почему ничего не предпринимает?!
— Откуда мне знать?! Тебе, дурак, мало неприятностей, что в одночасье свалились на твою башку?!
— Заткнись, сука! — взвизгнул Едаков. — Господи, что же делать-то теперь?!
— Я не знаю… Не знаю я!!!
— Вот же уроды. Предатели. Быдло вонючее. Как же… Зачем… Разве я им мало дал? Разве они плохо жили?!
Света вздохнула и бросила на Едакова презрительный взгляд.
— Ничто так не провоцирует хаос, как постоянство, — сказала она.
Снаружи затрещали выстрелы, им вторили дикие крики. Едаков испуганно уставился на старшую жену. Попятился назад, пока не наткнулся спиной на самый большой кактус.
— Все? — пискнул он.
Жрец понимал, что движение по метромосту приведет его на территорию тварелюбов. Большей беды, чем, избежав лап тварей, попасть к охотникам, он себе не представлял. Хорошо хоть на том берегу появились неизвестные люди с тяжелыми пулеметами и открыли по чудовищам ураганный огонь. Если бы не это обстоятельство, Жрец, наверное, уже был бы мертв. Но судьба, похоже, подкинула ему очередной шанс.
Да только как быть с тварелюбами?
Кроме У-образных опор на реке и парных столбов, подпирающих полотно на обоих берегах Оби, метромост имел еще две особые опоры. Одна — на берегу тварей, массивная и широкая бетонная конструкция, облицованная когда-то декоративными плитами. И точно такая же на берегу людей. К ней-то Жрец и приближался, стараясь двигаться как можно тише. Если несколько минут назад казалось, что все самое страшное позади, то сейчас перед ним встала новая проблема.
Сектант осторожно выглянул из пролома в стене моста. Слева внизу виднелась крыша столовой, с сохранившимися на краю этой крыши буквами — остатками названия «Вилка и ложка». Само одноэтажное здание было практически погребено под снегом, только крыша и виднелась, а на ней остов небольшого грузовика.
На кабине стояли два человека, оба вооружены, один смотрит в бинокль. Вон еще три человека, о чем-то эмоционально говорят. У всех оружие. Как же миновать их? А вдруг захотят выйти на мост, чтобы получше разглядеть происходящее у берега тварей? Вроде не должны — в том месте, где мост проходит через бетонный массив опоры, серьезный завал: обрушились и верх этой опоры, и кровля моста, образовав непроходимый тромб в транспортной артерии.
Надо как-то спуститься с моста. Жрец скользнул к другому краю, глянул вниз. Прыгать? Тут лететь метров десять или двенадцать. Каков внизу сугроб, неизвестно. Скорее всего, под слоем снега достаточно твердый для самоубийства лед. Однако на опоре отсутствовало много облицовочных плит; цепляясь за сохранившиеся, можно спуститься по отвесной стене. Рискованно, даже очень. Но разве есть варианты? Не возвращаться же на тот берег, к тварям. Тем более что он сам разрушил последнюю нить, соединявшую две части разрушенного города.
Ну что ж, предстоит еще одно испытание, пожалуй, не менее сложное, чем путешествие по стальному рельсу. Жрец внимательно осмотрел окрестности. Вроде с этой стороны моста людей нет. Надо спускаться.
— Один, Сапсан. Пусть кто-нибудь из вас ответит.
— Я Один. Слушаю, Дьякон, — ответил рейдер, стоявший у разбитого бронетранспортера, откуда они вместе с Сапсаном перегружали трофеи, найденные прошлой ночью Бароном и Штерном, в большой вездеход.
— Как обстановка?
— Находимся в указанном районе, забираем барахло. Происшествий не было, однако периодически слышны выстрелы. Но далеко.
— Барон и Мелиш — двухсотые.
— Я слышал ваши переговоры, командир. Что нам делать?
— Закругляйтесь. У нас проблемы с Рипазхой. Кажется, головой поехал. С ним Штерн. Но он не может Рипа убедить, чтобы вернулся. И силу применить не может. Сам знаешь, Рип намного сильнее Штерна. Вам надо двигать к ним, подстраховать. Мы тоже подскочим.
— А где это?
— Район телевышки. От вышки вроде половина осталась, как Штерн сейчас доложил. Ее должно быть видно.
— Отсюда не видно, Дьяк.
— Ах, ну да. — Дьякон вспомнил, какое расстояние между гипермаркетом у Дмитровского моста и улицей Римского-Корсакова. — Тогда, значит, так. Двигаетесь сейчас от разрушенного моста. От реки. Доберетесь до виадука. Справа от вас будут остатки завода. Левее ТЭЦ. Признаки индустриальных зон ты знаешь. Пересекаете территорию ТЭЦ. Въезжаете в спальный район. По характерным остаткам зданий поймешь, что это жилые. Не мне тебя учить.
— Да. Конечно.
— Ну вот. Продолжаете движение, и следующим ориентиром будет стадион. Сам стадион под снегом, от остального пейзажа не отличить, но с трибунами, наверное, ничего не случилось, и могли устоять осветительные мачты. Оттуда уже должно быть хорошо видно вышку.
— Я все понял, Дьяк.
— И будьте предельно осторожны. На этих тварей боеприпасов не жалеть. Мочите наверняка.
— Есть.
