— Барон тоже, — выдохнул Штерн.
Рипазха наконец повернулся к соратнику. Зажмурился. Тряхнул грязной головой и тихо выругался.
— Вот даже как. Вот же суки, а? Ну, ничего…
— А с тобой что было?
— Со мной? Слушай, мальчика и девочки, как приказал Дитрих, не получится. Понял?
— Ни хрена я не понял.
— Они бесполые, твари эти.
— Да с чего ты взял-то? Яиц и сисек я у них тоже не заметил. Но это же хреновы насекомые переростки. Как их разберешь?
— Ты видел других?
— Кого — других?
— Тварей. — Рипазха кивнул на ближайшие останки существ.
— Есть и другие?
— Полно. Эти черные. Есть белые. Как богомолы выглядят, только большие. Есть коричневые, как говно. Такие неуклюжие танки. Видел еще пару красных. И я понял, что это все один вид. У них одинаковое строение глаз, одинаковые усики на мордах. И белые воротнички. Но самое главное, там есть хренов слонопотам. Огромный. И это матка. Она их всех рожает.
— Откуда ты знаешь?
— Да я был в чертовом гнезде! — Рипазха выпучил глаза. — Я сам видел эту суку! И знаешь что? До Урала мы ее не дотащим. В вездеход не поместится. Так что пусть Дитрих утрется. Ее кончить надо. Тогда, быть может, и уродам этим хана. Только один я не сдюжу. Помоги мне.
— А что с твоей рацией?
— Накрылась…
— Ну, давай я с Дьяконом свяжусь! Всей командой накинемся на них.
— Да нет времени, Штерн! Там тысячи яиц! И она еще выдавливает из сральника своего! Кончать ее надо прямо сейчас!
— А чего ты ее из пулемета…
— Да не успел я. Такая свора налетела…
— Надо Барона похоронить, Рип.
— И Мелиша тоже! Но позже! Им-то уже все равно!
Во дворе у Серебренниковской улицы стояли двое с ружьями. Они тщательно разглядывали свежие следы. Появились эти люди совершенно неожиданно, и беглянки их заметили, когда уже вышли из подвала многоэтажки. Сабрина узнала церберов. Эти двое еще вчера мирно спали, пьяные, в подсобке на станции «Речной вокзал». Увидев девушек, церберы тотчас забыли про следы, оставленные Аидом и его монахами.
— Сабрина! — радостно воскликнул один из них. — Черт возьми! Слава богу! Ты в порядке! Тебя все ищут! Отец в бешенстве! Идем скорее к нему!
Марина, замерев от страха, робко переводила взгляд с этих незнакомых людей на подругу.
— А это кто? — Второй цербер качнул стволом ружья в сторону Светлой.
— Это наша добыча, — мрачно проговорила охотница. — Забирайте ее, и пойдем домой.
Марина обмерла в шоке. Как же так?! Ведь еще недавно Сабрина сказала, что на все готова ради своей бывшей пленницы. Сколько слез они пролили вместе за последние сутки, настежь распахнув друг перед другом женские души. И теперь… она снова добыча? Снова жертва для чудовища?
— Сабрина, ты что… — пролепетала Светлая.
— Тихо, крошка, не рыпайся, — рыкнул цербер, двигаясь к Марине.
Его напарник тоже пошел к ней.
Сабрина шагнула в сторону, пропуская мужчин к пленнице. Вот они поравнялись с охотницей. Вот она уже за их спинами.
Сабрина подняла руку с пистолетом. Первый выстрел — точно в затылок. Второй цербер вздрогнул и резко развернулся — лишь для того, чтобы получить пулю в лоб.
Даже не глядя на убитых, Сабрина вставила полную обойму в пистолет, быстро подошла, хрустя снегом, к Марине и с силой вложила в ее руки оружие.
— Если еще раз во мне засомневаешься, просто пристрели меня, — зло прошипела охотница.
Не дожидаясь ответа, Сабрина склонилась над трупами, взяла ружье и патроны.
— Пойдем. Слышишь, где-то в городе стрельба? Надо торопиться.
20
ПОСЛЕДНЯЯ КАТАСТРОФА
Едаков — в лице ни кровинки — раскачивался в кресле, нервно ломая пальцами левой руки край ногтя на большом пальце правой и вслушиваясь в шум, что царил за пределами его резиденции. Наполненные страхом глаза невидяще смотрели на любимые кактусы. Чертова толпа — еще вчера послушное ему и закону общество Перекрестка Миров — вдруг сорвалась с цепи. Что им нужно? О чем они там орут? Ведь он заботился о них. Его стараниями налажена система производства восполняемых пищевых ресурсов. Решена санитарная проблема с умершими — их не без выгоды сбывают Аиду. Достигнут прочный мир между общинами. Ну да, он снизил потребление воды и дров. Но для того, чтобы люди не изнежились! Зато совсем не ограничил распространение в общине самогона, прозванного когда-то «Массандрой». А что до тварелюбов и их охоты, которой здесь так боятся… Да если бы не договор, у Архиона не было бы причин сохранять мир. А страх… Ну, страх ведь нужен обществу. Опять-таки, чтобы не расслаблялись и работали. Иначе вымирание. Полное и окончательное. И где теперь этот страх? Отчего так гневно вопит снаружи толпа и почему боится уже не это быдло, а он, хозяин Перекрестка Миров? Что делать?
В апартаменты вошел Максим. Его морщинистое лицо совсем посерело, видимо, от тяжких дум.
— Ну что? — воззрился на него Едаков.
— Да блин, — поморщился охранник, — то ли я дурак, то ли лыжи не едут. Я ни хрена не понимаю, что вообще происходит.
— Мать твою, да говори же толком!
— Ну, в общем, на нашу заставу, что держит туннель к Архиону, напали. Половину перебили. Остальные отступили на второй рубеж и пока держатся.
— Что?.. Как?.. — запинаясь, выдавливал слова староста. — Кто?!
— Ну как — кто? Тварелюбы. Похоже, это война.
— С чего вдруг, черт возьми?!
— Если бы я знал. Говорю же, ни хрена не понять, что происходит.
— А на других границах что?
— За фермой, со стороны падших, шум какой-то. Пока непонятно. На границе с армагедетелями вроде тоже неспокойно. В туннеле «Пятнадцать-шестьдесят» тишина, Аидовы люди ничего не делают. Но не факт, что ничего не затевают.
— Черт! — Едаков ударил кулаками по подлокотникам. — Черт! Черт! Черт!!! Необходимы срочные переговоры с Архионом. Что за херня такая? Это недоразумение. Надо восстановить порядок и…
— Толик! — Охранник раньше вроде не позволял себе такой фамильярности с правителем общины. — Тебя отсюда никто не выпустит. Толпа блокировала практически все внутренние коммуникации. Они вообще там с катушек слетели.
— Да с чего вдруг?!
— Не знаю с чего. Но ходят слухи, что ты решил отдать общину тварелюбам. Мол, народ — в рабство, а сам соскочишь и поселишься там. — Максим недобро посмотрел на старосту. — Ну как толпа на такое может отреагировать?
— Что-о?! Что за… йоп… с-суки!!! Откуда?! Откуда они могли это взять?!
