«Со здоровьем у меня вовсе не так хорошо, как хотелось бы, – писала графиня. – Страдаю лихорадкой или чем-то в этом роде и посему не выхожу из комнаты».
Лихорадка! Серьезное испытание для пожилого человека.
– Он скоро возвращается? – спросил Дерек, отвлекая ее от мыслей о старой графине.
Люси перевела взгляд на мальчика, смотревшего на нее с надеждой. Между Дереком и Айвэном установились какие-то особые отношения, и ей очень не хотелось разочаровывать племянника.
– Я не знаю. Он не был в Дорсете.
Дерек был явно расстроен, как, впрочем, и Люси. Нахмурившись, она сложила письмо. Айвэна нет, а бабка больна… Надо что-то делать. Она встала и подала руку Дереку.
– Я, пожалуй, напишу мужу на его лондонский адрес. Я немедленно еду в Дорсет.
– Ты тоже уезжаешь?
– Да. Хочешь со мной?
Люси почувствовала, что Грэхем больше расстроен ее отъездом, чем отъездом Дерека. И все потому, что она теперь графиня Уэсткоттская, а Дерек просто его второй сын! Сам же Дерек, если и заметил, что родственники его не очень огорчились из-за его отъезда, то очень хорошо скрыл это за радостным возбуждением.
– А сколько туда ехать?
– Почти целый день, если дорога будет сухая.
– А долго мы там пробудем?
– Трудно сказать, Дерек. Сначала посмотрим, что там происходит.
– А дядя Айвэн тоже приедет? Ну, после того, как разберется с делами в Лондоне?
Люси прикусила губу.
– Возможно, – сказала она.
Люси опасалась, что это произойдет даже слишком скоро: Айвэн наверняка будет в бешенстве, когда узнает, что она одна поехала к бабке. Он ведь вообще не хотел, чтобы бабка узнала о ее беременности. Но Люси попыталась все объяснить ему в письме. В конце концов, их отношения с бабкой – это их отношения, а она не может отказывать в помощи старой больной женщине. И если Айвэн хочет быть счастлив с ней, то ему придется усвоить эти простые истины, которых ему не преподали в детстве. Пусть учится любить, жить в семье, нести ответственность. А она с удовольствием преподаст ему эти уроки. Если, конечно, он не будет сопротивляться…
Они уехали на рассвете и прибыли в Уэсткотт-Мейнор уже с наступлением темноты. В течение всего этого бесконечного дня Люси страдала от тошноты. К счастью для нее, Дерек предпочел ехать на козлах с кучером. Люси была выжата как лимон, и ее единственным желанием было добраться до кровати.
Встретившись в холле с вдовствующей графиней, она подумала, что напрасно предупредила о своем приезде. Антония, конечно, не спала, дожидаясь.
– Вам надо в кровать. Вы опять заболеете, – отчитала ее Люси.
– Глупости, – безапелляционно заявила старуха. – Твое письмо тут же поставило меня на ноги. Как я рада тебя видеть! – Она обнимала Люси за плечи, и ее старческое лицо так и светилось в улыбке. – Ты выглядишь ужасно! – вдруг заволновалась графиня. – Ты совершенно измотана. Быстро в постель! Фентон. Фентон! Помоги ей подняться.
Слава богу! Наконец-то она окажется в кровати… Но тут Люси вспомнила о Дереке. Бедняжка, всеми забытый, топтался в дверях.
– Леди Уэсткотт, вы забыли поздороваться со своим гостем. Дерек!
Люси поманила его.
Девятилетний мальчишка, дальний родственник со стороны жены внука, конечно, мало интересовал леди Антонию, и она этого не скрывала. Но Дерек был безупречен. Люси улыбнулась мальчику и ласково погладила его по голове.
– Я приду пожелать тебе спокойной ночи, – пообещала она. – Устройте его рядом с моей спальней, пожалуйста, – попросила она Фентона и отправилась за графиней, медленно и устало поднимавшейся по лестнице.
Вдовствующая графиня дождалась, когда доставят багаж Люси, расстелют на кровати ночную рубашку и принесут горячей воды. И только жестом отпустив прислугу, она уставила на Люси вопрошающий взгляд.
– Ну, рассказывай. С тобой все в порядке? Ничего не болит? Никаких отклонений?
Люси упала в кресло и скинула развязанные прислугой ботинки, разминая пальцы. Допроса ей явно не избежать. Так что, пожалуй, лучше сразу со всем этим покончить.
– Я ни на что не жалуюсь, кроме тошноты.
Антония кивнула.
– Только по утрам или днем тоже?
– Только по утрам. Днем редко.
– Значит, мальчик, – заявила старуха, поблескивая глазами.
– Если это мальчик, то он совсем не любит путешествовать, – пробормотала Люси.
– Тебя укачало?
– Да, – вздохнула Люси. – Я совершенно измотана.
Старуха вновь кивнула.
– Тебе надо ложиться. Я позову прислугу. Только еще один вопрос…
Она молчала, но Люси догадалась, о чем леди Уэсткотт хочет ее спросить.
– Он был потрясен. Но, мне кажется, уже начал приходить в себя.
– Ты, очевидно, хочешь сказать, что он был в ярости, – поправила ее вдовствующая графиня. – Не надо меня обманывать. Он наверняка был в ярости, когда узнал, что ты ждешь наследника. А все потому, что этот ребенок станет и моим наследником! И он знает, как я его жду.
Антония грустно вздохнула, и Люси решила говорить без обиняков:
– А разве можно его за это винить?
Графиня упрямо задрала подбородок, и на мгновение голубые глаза ее засветились яростным огнем. Но в следующее мгновение блеск их угас, вся она как-то съежилась.
– Нет, – сказала она. – Я его ни в чем не виню. Но мне бы хотелось… – Антония не договорила, печально покачав головой. – Впрочем, это не имеет никакого значения. Пусть думает что хочет. Самое главное – ты носишь в себе графа Уэсткотта!
– Но для меня это важно, – возразила Люси, выпрямляясь в кресле. – Насчет ребенка Айвэн уже успокоился. Но он, вероятно, будет очень огорчен, когда узнает, что я здесь.
Графиня вновь вздохнула и сжала руку на набалдашнике трости.
– Я понимаю, что он не хочет и близко меня подпускать к вашему ребенку. И понимаю – почему. Он считает, что я его бросила на произвол судьбы, а потом вдруг решила сделать наследником. Он считает…
– Я думаю, не стоило отрывать его от матери. Он ее любил. А вы не дали ему взамен никакой любви.
– Его мать – шлюха! – воскликнула Антония. – Грязная цыганская шлюха, вознамерившаяся шантажировать моего сына!
– Но Айвэн-то здесь при чем?! – Люси не могла сдержать возмущения. – Он не виноват в том, что у него такая мать. А ведь досталось прежде всего ему. Две взрослые женщины! Вы обязаны были позаботиться о маленьком мальчике. А ни одна из вас об этом и не подумала. Как, впрочем, и его отец.
