Он поднял бокал и вместе со всеми гостями выпил за тост, произнесенный его любимым сыном. «С днем рождения, ты самая лучшая прабабушка на свете…» Что ж, какой бы плохой бабкой ни была Антония, прабабка она действительно прекрасная. Даже Айвэн был вынужден это признать.
Вокруг раздавались веселые голоса, слуги бесшумно ходили вокруг стола, наполняя бокалы. Дерек и Стенли выпросили по второму бокалу вина. Впрочем, просить особенно не пришлось – отец только пожал плечами: пейте на здоровье.
А Айвэн все смотрел и смотрел в лучистые глаза жены. Их разделяли двенадцать футов отполированного красного дерева, сверкающего хрусталя и переливающегося серебра. Но он читал ее мысли по глазам.
Люси видела, как Айвэн поднял бокал и выпил. И она поняла, что он примирился со своим прошлым.
Она улыбнулась, и тепло ее улыбки передалось ему. Ее любовь – в обмен на его любовь, как всегда… Айвэн вдруг почувствовал себя необыкновенно легко. Он впервые понял, что прошлое – это всего только прошлое. Понял благодаря Люси. И он никогда этого не забудет.
– Иди сюда. Поцелуй свою прабабушку, – сказала Антония Рафаэлю, и мальчик соскочил со стула.
Айвэн смотрел, как тщедушная старуха обнимает его сына, и на мгновение глаза бабки и внука встретились.
Это продолжалось всего несколько секунд, потому что Рафаэль что-то сказал ей на ухо, и она повернулась к ребенку. Но Айвэну этого хватило, чтобы понять: старая графиня сожалеет о прошлом. Она однажды уже говорила ему об этом, однако такой вот взгляд был красноречивее всяких слов. Титул – это хорошо. Богатство – очень полезно. Но семья – это все.
К горлу у него подкатил ком, и он вновь взглянул на Люси. Она тоже с улыбкой смотрела на Рафаэля, обнимавшегося с бабкой, но, почувствовав на себе взгляд Айвэна, подняла глаза.
«Я люблю тебя, – сказала она одними глазами и улыбкой, как часто с ним говорила. – Я люблю тебя».
«Да, семья – это все», – подумал Айвэн и улыбнулся жене.
