Повернули ли они тогда около паба «Старый ворон» или ехали прямо? Когда они миновали заправочную станцию, они взяли налево? О Господи, это безнадежно! Так она всю ночь будет ездить кругами.
Потребовалось еще сорок минут, прежде чем Джинни повернула на улицу, которая смутно напоминала ту, что она ищет. Да, это здесь. И еще одно она помнила — маленький садик перед домом и яркую голубую дверь. Замедлив ход, она проезжала мимо домов… коричневые двери, красные, белые, зеленые…
Вот наконец и та, что она искала…
Дома ли Дэви?
Если дома, не закроет ли он дверь, увидев ее?
И что скажет ей Джем, когда узнает, что она сделала?
А-а, все равно. Отступать поздно. Финн дал ей выходной, и она поехала сюда. Будет глупо вернуться домой ни с чем.
Дверь открыла женщина, которая явно была недовольна тем, что ее побеспокоили. Взглянув на свои часы, затем на Джинни, она неприветливо спросила:
— Да?
— Здравствуйте. Дэви дома?
— Нет. Его нет. Вы журналистка?
Джинни порывисто вздохнула.
— Нет. Я мать Джем Холланд.
— О, слава Богу! Входите. Дэви на радио.
Нет, мать Дэви вовсе не была рада ее приходу, подумала Джинни, когда хозяйка провела ее в дом, но она была рада, что это не помешает ей послушать интервью ее сына.
И кто может обвинить ее? Она сделала бы то же самое. Вместе они устроились на кухне и молча слушали старый приемник, стоявший на кухонном столе. Через пятнадцать минут передача закончилась.
— Ой, простите меня. Я Рона, — представилась мать Дэви. — Дэви никогда не выступал по радио. — Справившись с эмоциями, она вытерла глаза платком. — Этот ведущий чуть-чуть подсмеивался над ним, вам не кажется?
Джинни сразу поняла, что она имеет в виду. Начав с того, что ее Дэви — настоящий герой, в конце интервью ведущий не без ехидства сказал:
— Как я догадываюсь, вы все еще живете со своей матушкой? Лично мне это кажется весьма странным. Это не отдаляет вас от других студентов?
Дэви, конечно, все отрицал, но не убедил журналиста.
— Вы должны признать, что это необычная ситуация. Большинство молодых людей, поступивших в университет, не могут дождаться, когда обретут независимость. Неужели ваша мать не хотела, чтобы вы уехали? Возможно, даже оказывала на вас давление. Или это ваше собственное решение? Признайтесь, в душе вы немножко маменькин сынок?
Сейчас, когда радио было выключено, Джинни поняла, что нужно сказать. Она пожала плечами:
— Если говорить откровенно, он действительно немножко подсмеивался над Дэви. Но кого интересует его мнение? Если Дэви хочет жить дома, это его выбор.
Рона молча кивнула, обдумывая что-то. Затем подняла глаза на Джинни.
— Это вы подвозили как-то Дэви из Клифтона? Он говорил, что вы живете в Корнуолле. И вот вы приехали… Чтобы навестить дочь?
— Нет. Джем сейчас дома в Корнуолле. Она ушла из университета из-за своего ужасного бойфренда.
— Руперта? — Рона покачала головой. — Я слышала о нем.
— Джем восемнадцать. Она сделала большую ошибку. И сейчас расплачивается за нее, — вздохнула Джинни. — Она бросила университет, вернулась домой и живет со мной.
— Как прекрасно! Но кажется, вам не нравится? Вы не рады, что она вернулась?
Рона явно не понимала. Джинни вздохнула и покрутила браслет на запястье.
— Конечно, я рада, но я хочу добра для Джем, а не для себя.
— О Боже! — сказала Рона. — Я не подумала об этом.
Они замолчали. Наконец Рона заговорила снова:
— Пять лет назад у меня было кровоизлияние в мозг. Это произошло в магазине.
— Да? — Джинни была удивлена. — Я ничего не знала.
— Нет? Я так и думала. Дэви всегда считал, что никого не касается, почему он предпочел остаться дома. Но причина в этом, и, надо сказать, мне повезло. Я встала на ноги. — Рона похлопала по левой ноге. — Правда, немножко хромаю. Я боюсь, что это может случиться снова и никого не окажется рядом, чтобы помочь мне. И когда иду в магазин, то тоже боюсь. Вот почему Дэви и Люси встали в эту очередь к Маркусу Макбрайду. Могла ли я это сделать сама?
— Конечно, нет! — воскликнула Джинни. — И пожалуйста, не вините себя, — продолжала она, увидев, что глаза Роны наполнились слезами. — Вы не должны винить себя за то, что случилось с Дэви.
— Я не виню. — Рона полезла в карман за платком. — Нет, виню, но дело не в этом. Я люблю, когда Дэви дома со мной, но это несправедливо по отношению к нему, не так ли? Я не инвалид, а он молодой человек, у него должна быть своя жизнь.
Джинни кивнула.
— Но я еще не готова к этому. — Рона проглотила слезы. — Хотя скоро отпущу его. Придет время, и он будет свободен.
— Но это не значит, что он перестанет любить вас, — сказала Джинни.
Рона улыбнулась сквозь слезы:
— Надеюсь, что нет.
Дэви пришел домой через пятнадцать минут.
— Ты говорил замечательно! — воскликнула Рона, обнимая сына. — Я горжусь тобой! — Она продолжала что-то тихо говорить ему, а потом отправила на кухню, где его встретила Джинни.
— Привет, Дэви!
— Здравствуйте, миссис Холланд.
«Миссис Холланд». Как вежливо!
— Ты выглядишь… замечательно.
Он потрепал свой ежик.
— Люси заставила меня постричься.
— Тебе идет.
— Спасибо. — Он помолчал. — Как Джем? У нее все в порядке?
Простит ли Джем ее вмешательство?
— Нет. — Джинни покачала головой. Комок застрял в горле, мешая говорить. — Нет, Дэви. Все плохо.
— Ничего подходящего? — спросил Дэви.
— Катастрофа. — Люси сбросила розовый жакет и поставила на пол пару бумажных пакетов. Прочитав объявление в «Ивнинг пост» о том, что трое молодых и веселых людей приглашают четвертого в снимаемую квартиру в Редленде, она поехала туда и вот только что вернулась. — Просто какой-то кошмар. Вредно для здоровья, комната размером с собачью конуру и вся пропахла грязными носками. Два длинноволосых студента-психолога и бородатый преподаватель географии в сандалиях на босу ногу. — Она поморщилась. — Да, и не разрешается никакая музыка. Видите ли, музыка отвлекает их от занятий.
— Они уверены, что хотят кого-то еще? — спросил Дэви с тайным облегчением.
— Ты шутишь? Они думают, что они такие веселые! У них есть воображаемый котенок. И они шутят друг с другом, подкладывая пластиковые кошачьи какашки в тарелку соседа. Просто обхохочешься! Ладно, снимай футболку.
Брови Дэви поползли наверх.
