и пятью синяками.
— Сильный не тот, кто терпит боль, а тот, кто не подведет завтра товарищей на игре, — проговорил ему утешающе Харт и наклонился к самому уху: — О нашем визите, курсант Шильярд, никому не слова, тем более Шестому.
— Нем, как пепел, — поспешно заверил тот.
— И что у нас получается? — спросил Четвертый у брата, когда они вышли наружу. — Операцию, похоже, начали планировать полгода назад…
— Раньше, — перебил его Харт, — прошлым летом, когда мы объявили о следующих играх. Кто-то был уверен, что Шестой примет в них участие. Подкупили обслугу, выкрали значок. На открытии должен был присутствовать отец, а с ним изрядная часть двора. Многие захотели посмотреть на игру Альгара. Жертву было выбрать несложно.
— Хорошо, орудие понятно. Хотя подтверждением вины оно служить не может. Мы бы мгновенно доказали подделку.
— А им и не надо ничего подтверждать, — зло проговорил Харт, пиная камень по дорожке, — это работает иначе. Есть труп, есть орудие убийства, принадлежащее высочеству. Все остальное будет попытками короны сокрыть убийство и обелить убийцу. Они берут правду, густо обмазывают ложью и дальше никого не волнует, что правда превращается в ложь.
— Гнусность какая, — выдохнул Фильярг.
— Это репутация, брат, — горько усмехнулся Харт, — единственная вещь на свете, которую можно разрушить парой слов, а тут целый труп. Нам нельзя допустить, чтобы и правда, и ложь увидели свет.
На браслетах обоих мигнуло сообщение.
— У нас гость, — объявил Харт, и они быстрым шагом направились к галерее.
Около входа им встретился неспешно прогуливающийся по дорожке мужчина.
— Господин Тальерский, — расплылся вдруг в широкой улыбке Харт, поспешно рванув к нему, — какая встреча! Я столько слышал о вашем творчестве, для меня огромная честь познакомиться с вами лично, — Третий со светящимся от любви лицом шагнул к опешившему мужчине, отвесил глубокий почтительный поклон, потом схватил его за плечо, сжал. — Безмерно, бесконечно, огненно рад вас видеть.
Фильярг опешил. Обычно сдержанный Харт даже к супруге столько чувств на публике не проявлял.
— Разрешите представиться…
— Я знаю, кто вы, — перебил Харта господин Тальерский, пытаясь вырваться из цепких объятий высочества.
И тут в мозгу Фильярга, наконец, наступило просветление.
— Мастер Тальерский, — завопил он, чувствуя себя совершенно по-дурацки, — огонь свидетель, сегодня воистину счастливейший день в моей жизни. Неужели я могу узреть вас здесь, в Асмасе?
Харт незаметно показал кулак, мол, перебарщиваешь, Фильярг дернул плечом — играю, как могу.
Мужчина вздрогнул и обреченно вздохнул, когда со второй стороны в него вцепился еще один высочество. Мастер был невысокого роста, чуть полноват, ранняя седина указывала на непростую жизнь.
— Господа, — начал было он, но тут же исправился: — Ваши высочества, не знал, что мое скромное творчество столь популярно в Асмасе, но право слово, я не заслуживаю ваших восторгов.
— Вы не правы, — горячо возразил Харт, придвигаясь ближе, — ваше владение словом, мастер, гениально. Как вы прошлись по торговому министерству в последней статье. Разнесли их в пух и прах!
— Вы читали? — искренне изумился мастер, безуспешно пытаясь отстраниться.
— Конечно, — столь же искренне подтвердил Харт. Фильярг восхитился братом — и когда успел? Сам он мельком глянул досье на мастера, да просмотрел заголовки его статей. В последние годы империя решила поиграть в свободу, дав возможность мастерам пера свободнее выражать свое мнение. Тема была спорной. Фильярг до конца не был уверен, что позволение писать всем, что им вздумается, правильное решение для государства. Но храбрость Тальерского — выступать с обнажением пороков общества — вызывала уважение.
— Что же… — нервно проговорил мастер, — ваша приверженность идеям свободного слова похвальна. Давайте поговорим откровенно.
— Прошу, — Харт отпустил, наконец, плечо мастера и указал на беседку, стоящую чуть в стороне. Оцепление безмолвных мигом взяло ее в плотное кольцо.
— Мы были несколько удивлены, когда наше скромное и небольшое государство привлекло ваше внимание, — начал разговор Фильярг. Харт одобрительно кивнул — неплохо.
— Не скромничайте, в последние годы вы регулярно привлекаете внимание публики, — отмахнулся Тальерский, — сначала ваши стабилизирующие контуры, потом развитие менталистики, игры Огня, еще и Лифгану по носу ловко щелкнули. Как вам удалось привлечь калкалосов на свою сторону?
Харт ответил извиняющей улыбкой.
— Ладно, — ни разу не расстроился его отказом мастер, — это не так важно, но мне любопытно, что случилось в Такии прошлым летом? Оттуда доходили крайне нелепые слухи.
— Не стоит уважаемому мастеру пера верить слухам, — со значением покачал головой Фильярг.
Мастер раздраженно побарабанил пальцами по поверхности стола.
— Допустим, — согласился он. — но что тогда произошло на прошлых играх? Не верю, что калкалосы согласились шуточно напасть на академию. Это же бред, а не объяснение! Как ваши мастера слова могут писать подобную чушь⁈
Харт оскалился, но Фильярг успел пнуть его под столом, и маска почитателя таланта вновь вернулась на его лицо. Их мастера многое могут писать, но если короне требуется чушь, значит, они пишут именно ее.
— Союз наших стран подразумевает и такую помощь, — Фильярг многозначительно посмотрел на встрепенувшегося Тальерского. Никакого секрета принц, по сути, не выдал. Все, кому нужно, и так знали о союзе с калкалосами.
— Н-да-а-а, — протянул Тальерский, — вас явно недооценивают на материке.
Высочества скромно потупились.
— Но признайтесь честно, непросто владеть столь сильным даром огня? Неуравновешенность, приступы агрессии, желание кого-нибудь убить?
Харт с Фильяргом переглянулись — так вот каков будет вывод. Династия кровожадных психов на троне.
Фильярг задумался о том, что предпринять. Допросить Тальерского — тот явно не убийца, но допрос его точно не обрадует. Допустим, Тальерский знает, что они знают о преступлении и подозревает их в желании его сокрыть.
— Знаете,
